Песнь меча - [9]

– Так, – ответил я.

– А в Мерсии нет короля. Непорядок, верно? Королевство без короля.

Я подумал о визите Этельвольда и прикоснулся к своему амулету в виде молота Тора.

– Ты когда-нибудь слышал о мертвеце, встающем из могилы? – спросил я Ульфа.

– О мертвеце, встающем из могилы?

Он встревоженно уставился на меня и тоже потянулся к своему амулету.

– Мертвым лучше оставаться в Нифльхейме, господин.

– Возможно, существует древнее волшебство, поднимающее мертвеца из могилы? – предположил я.

– Ты слышал эти истории, – сказал Ульф, теперь он крепко стискивал амулет.

– Какие истории?

– Истории с далекого севера, господин. Пришедшие из земли льда и берез. Там случаются странные вещи. Говорят, люди могут летать там в темноте и мертвец ходит по замерзшим морям, но я никогда ничего подобного не видел.

Ульф поднес амулет к губам и поцеловал его.

– Думаю, это просто сказки, чтобы пугать ими детей зимними ночами, господин.

– Может быть, – сказал я и повернулся, чтобы посмотреть на мальчика, бегущего вдоль только что возведенной стены.

Мальчик спрыгнул со стволов, которые вскоре должны были стать бойцовой площадкой, заскользил по грязи, вскарабкался вверх по берегу и встал предо мной. Он так запыхался, что не мог вымолвить ни слова. Я подождал, пока он переведет дыхание.

– «Халигаст», господин, – сказал мальчик. – «Халигаст»!

Ульф в замешательстве посмотрел на меня. Как и все торговцы, он немного говорил по-английски, но слово «халигаст» поставило его в тупик.

– «Святой Дух»[2], – перевел я ему.

– Идет, господин! – возбужденно выдохнул мальчик и показал вверх по реке. – Уже идет!

– Святой Дух идет? – встревоженно спросил Ульф.

Он, наверное, понятия не имел, что такое Святой Дух, но знал достаточно, чтобы бояться всяческих духов, а мои недавние расспросы про живого мертвеца его напугали.

– Так называется корабль Альфреда, – объяснил я. Потом повернулся к мальчику. – Король на борту?

– На судне развевается его флаг, господин.

– Значит, на борту.

Ульф одернул рубашку.

– Альфред? Что ему нужно?

– Хочет убедиться, что я ему верен, – сухо проговорил я.

Ульф ухмыльнулся:

– Итак, ты можешь сам оказаться тем, кто будет дергаться на веревке, а, господин?

– Мне нужны лезвия для топоров, – сказал я. – Отнеси самые лучшие в дом, а после обсудим цену.

Появление Альфреда меня не удивило. В те годы он проводил много времени, путешествуя от одного растущего бурга к другому, чтобы проверить, как ведутся работы. За последние два года он побывал в Коккхэме дюжину раз, но я решил, что сейчас он прибыл не для того, чтобы осмотреть стены, а для того, чтобы выяснить, зачем ко мне являлся Этельвольд. Шпионы короля сделали свою работу, и у него появились ко мне вопросы.

Корабль шел быстро, подгоняемый течением зимнего Темеза. В холодные месяцы путешествовать по воде было быстрее, и Альфреду нравился «Халигаст», потому что на борту можно было работать и в то же время двигаться вдоль северной границы Уэссекса. На «Халигасте» имелось двадцать гребцов и хватало места для половины телохранителей Альфреда и для неизменно сопровождавшей короля свиты священников. Королевский флаг с зеленым драконом развевался на верхушке мачты, а два других свисали с поперечной реи, которая удерживала бы парус, если б корабль находился в море. На одном из флагов изображался святой, на другом, зеленом, были вышиты белые кресты.

У кормы находилась небольшая надстройка, в которой еле умещался рулевой; зато там Альфред мог держать свой стол.

На втором корабле, «Хеофонхлафе», размещались остальные телохранители и священники. Название «Хеофонхлаф» означало «Хлеб небесный». Альфред никогда не умел подбирать хорошие названия для кораблей.

«Хеофонхлаф» причалил первым, и десяток людей в кольчугах, с копьями и щитами, взобрались на берег и выстроились на деревянной пристани. За первым кораблем причалил «Халигаст», его рулевой так сильно ударил судно носом о сваю, что Альфред, стоявший посередине палубы, покачнулся. Другие короли выпотрошили бы рулевого за то, что он заставил их потерять достоинство, но Альфред как будто ничего не заметил. Он горячо разговаривал с бледным монахом с худым лицом и чисто выбритым подбородком. То был Ассер из Уэльса. Я слышал, что брат Ассер – новый любимец короля. Я знал: этот монах меня ненавидит, и правильно, потому что я платил ему тем же.

И все равно я улыбнулся ему, а он отшатнулся, словно я облевал ему рясу, и еще ближе придвинулся к королю, который мог бы сойти за его близнеца, потому что Альфред Уэссекский куда больше походил на монаха, чем на короля. Он носил длинный черный плащ, и его растущая лысина походила на тонзуру монаха. Его руки, словно руки чиновника, были вечно испачканы чернилами, а костистое лицо было худым, серьезным и бледным. Альфред часто сбривал свою чахлую бородку, но не сейчас – и в этой бородке виднелась густая проседь.

Команда пришвартовала «Халигаст», Альфред взял Ассера под локоть и вместе с ним сошел на берег. На груди валлийца висел огромный крест, и Альфред прикоснулся к нему, прежде чем повернулся ко мне.

– Господин мой Утред! – с жаром проговорил он.

Король был непривычно вежлив – не потому, что был рад меня видеть, а потому, что думал – я замышляю заговор. У меня было мало иных причин, чтобы ужинать с его племянником, Этельвольдом.