Песнь Кали - [29]
Вокруг моей лодыжки что-то сомкнулось.
Я издал вопль, отскочил в сторону, споткнулся и упал в сплетение холодных конечностей. Рукой я уперся в ногу трупа, уткнувшегося лицом в траву. Хватка на моей ноге не ослабевала. Более того, что-то тянуло меня назад.
Я с усилием поднялся на колени и изо всех сил дернул правую ногу. При этом у меня вырвался такой крик, что я ожидал появления сторожей от главных ворот. Я надеялся, что кто-нибудь прибежит. Но тщетно. Я позвал Санджая, однако ответа не последовало. В том месте, где кто-то сжимал мою лодыжку, ощущалось сильное жжение.
Я заставил себя не дергаться и все-таки встал. Хватка ослабла. Я опустился на колено и посмотрел, что меня держит.
Тело было накрыто гладким брезентом с множеством привязанных к нему нейлоновых веревок. В одну из свободных петель я и наступил, а со следующим шагом затянул ее. Мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы распутать веревку.
Я улыбнулся. Лишь бледная рука, белая, как личинка, при свете звезд, торчала из блестящего савана. Носком сандалии я запихнул руку обратно под покров. Отлично. Пускай Санджай возится с мертвой плотью, как какой-то там топильщик из неприкасаемых. Не дотрагиваясь до фигуры под саваном, я закатал ее получше в шелковистые складки, увязал свободными веревками, взвалил мягкую массу на плечо и пошел, быстро минуя темные павильоны. Когда я отошел подальше от колесницы, шум внутри ее прекратился.
Санджай ждал меня в тени стены.
– Торопись! – прошипел он.
Шел двенадцатый час. Мы находились в нескольких милях от храма капаликов. Общими усилиями мы перевалили трупы через стену.
Поездка от крематория к храму капаликов была кошмаром – нелепым кошмаром. Наш груз перекатывался сзади, пока Санджай выскакивал из потока машин и нырял обратно, заставлял съезжать с дороги запряженные буйволами повозки, вынуждал пешеходов отпрыгивать в кучи отбросов по обочинам – иначе они были бы раздавлены,– отчаянно мигал фарами, предупреждая ехавшие навстречу грузовики, что не собирается уступать им дорогу. Дважды мы тряслись по тротуарам, когда он забирал влево. Наш путь по Калькутте в ту ночь был отмечен потоком раздававшихся вслед ругательств.
В конце концов случилось неизбежное. Возле Майдана на перекрестке Санджай попытался пересечь три ряда встречного движения. С огромной тракторной шины, с которой он регулировал движение, соскочил полицейский и поднял руку, приказывая нам остановиться. В течение какого-то сумасшедшего мгновения я был уверен, что Санджай хочет на него наехать. Потом он ударил обеими ногами по педали тормоза и потянул на себя руль, словно пытался удержать вожжами убегающего вола. Наш фургончик развернуло боком, он чуть не перевернулся и застыл в футе от вытянутой руки полицейского. Двигатель заглох. Один из трупов швырнуло вперед, и его босая нога вылезла между мной и водительским сиденьем. К счастью, саван по-прежнему закрывал оба тела. Я торопливо натянул покров на ногу как раз в тот момент, когда разъяренный регулировщик подошел к фургончику со стороны Санджая. Он наклонился к правому окну, и лицо его чуть ли не лопалось от злости.
– Какого дьявола вы, долбаные ублюдки, тут вытворяете?
Широкий шлем полицейского подпрыгивал, пока он орал. Я возблагодарил всех богов, что нам попался не сикх. Он кричал на нас на западнобенгальском диалекте. Свои вопли он подкреплял ударами тяжелой палки-латхи по двери Санджая. Сикх – а большинство государственных полицейских были сикхами – прошелся бы дубинкой по нашим головам. Странные они люди, эти сикхи.
Не успел Санджай выдумать ответ или завести мотор, как полицейский отступил и прикрыл лицо ладонью.
– Фу! – заорал он.– Какого дьявола вы там везете?
Я вжался в сиденье. Все потеряно. Полиция нас арестует. Нас засадят пожизненно в ужасную тюрьму Хугли, но просидим мы всего несколько дней, потому что капалики нас убьют.
Но Санджай широко осклабился и высунулся из окна.
– О высокочтимый сэр, вы ведь наверняка узнаете эту машину, сэр?
Он похлопал по мятой дверце. Полицейский сильно нахмурился, но отступил еще на шаг.
– Гм-м,– произнес он, не отнимая руки от лица.
– Да-да,– воскликнул Санджай, все так же глупо ухмыляясь.– Это личная собственность Гопалакришны Нирендренатха Г. С. Махапатры, главного нищего Союза Читпура и Верхнего Читтаранджана! А сзади в машине шесть его самых доходных и жалких прокаженных. Очень доходные нищие, уважаемый сэр!
Санджай завел машину левой рукой и широким жестом правой обвел грузовое отделение машины.
– Я уже на час опаздываю с возвращением имущества господина Махапатры к месту их кормления и ночлега, высокочтимый сэр. Он оторвет мне голову. Но если вы нас арестуете, почтенный констебль, у меня, по крайней мере, будет оправдание за мою недостойную медлительность. Пожалуйста, если желаете нас арестовать, я открою для вас заднюю дверь. Эти прокаженные, сэр, хоть и приносят хороший доход, ходить уже не могут, так что помогите мне вынести их оттуда.
Санджай принялся нащупывать снаружи ручку на дверце, будто собрался выходить.
– Нет! – воскликнул полицейский. Он затряс дубинкой-латхи над рукой Санджая, шарившей по дверце.– Убирайтесь! Немедленно!
В 1845 году экспедиция под командованием опытного полярного исследователя сэра Джона Франклина отправляется на судах «Террор» и «Эребус» к северному побережью Канады на поиск Северо-Западного прохода из Атлантического океана в Тихий — и бесследно исчезает. Поиски ее затянулись на несколько десятилетий, сведения о ее судьбе собирались буквально по крупицам, и до сих пор картина происшедшего пестрит белыми пятнами. Дэн Симмонс, знаменитый автор «Гипериона» и «Эндимиона», «Илиона» и «Олимпа», «Песни Кали» и «Темной игры смерти», предлагает свою версию событий: главную угрозу для экспедиции составляли не сокрушительные объятия льда, не стужа с вьюгой и не испорченные консервы — а неведомое исполинское чудовище, будто сотканное из снега и полярного мрака.
Сотни миров вовлечены в межзвездную войну, от исхода которой зависит судьба человечества. На планете Гиперион, играющей ключевую роль в этой войне, начинают открываться Гробницы Времени – гигантские сооружения, движущиеся из будущего в прошлое. Семеро паломников, судьбы которых неразрывно связаны с Гробницами и их жестоким Божеством – Шрайком, отправляются в путешествие к ним. Чем завершится их паломничество?
Дэн Симмонс – не просто один из классических писателей-фантастов нашего времени. Он – автор самой, наверное, знаменитой и популярной в мире «космической оперы» – тетралогии «Гиперион», «Падение Гипериона», «Эндимион», «Восход Эндимиона», создатель поистине уникального в своей оригинальности мира, загадочного и изменчивого мира порталов, соединяющих планеты, великой реки Тетис и великих звездных войн, в которых причудливо переплелись судьбы священника и солдата, поэта и ученого, консула и детектива.Критики и читатели единодушно признали тетралогию Дэна Симмонса лучшим научно-фантастическим сериалом последнего десятилетия.Не верите?Прочитайте и убедитесь сами!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые на русском – новейший роман современного классика Дэна Симмонса, своего рода завершение условной трилогии, начатой романами «Террор» и «Друд, или Человек в черном». Итак, путешествующий инкогнито после своей «смерти» в Рейхенбахском водопаде Шерлок Холмс встречает в Париже американского писателя Генри Джеймса – современного классика, автора таких книг, как «Женский портрет», «Бостонцы», «Поворот винта». Тот узнает знаменитого сыщика, несмотря на всю маскировку, – и оказывается вовлечен в орбиту его нового расследования.
В июне 1924 года на смертельно опасном Северо-Восточном плече Эвереста бесследно исчезла экспедиция знаменитого британского альпиниста Джорджа Мэллори. Его коллега Ричард Дикон разработал дерзкий план поисков пропавших соотечественников. Особенно его интересует судьба молодого сэра Бромли, родственники которого считают, что он до сих пор жив, и готовы оплатить спасательную экспедицию. Таким образом Дикон и двое его помощников оказываются в одном из самых суровых уголков Земли, на громадной высоте, где жизнь практически невозможна.