Песнь Хомейны - [8]

О боги… воспоминания…

Как могло случиться, что арфист знает об этом? Как мог он узнать все, что было, узнать самою мою суть - чем я был, чем хотел стать? Как может он петь мою песню, когда я сам - я сижу здесь, потерянный, не ведающий, что происходит, знающие лишь то, что все - правда, мечтающий лишь о том, чтобы так не было?

Как он это делает?.. Горечь воспоминаний и колдовское наваждение… Я вздрогнул и уставился на потемневшую исцарапанную столешницу - а запястья обожгла давняя боль, ставшая, скорее, уже только памятью о боли. Я не мог поднять глаз на арфиста. Только не теперь, когда он рассказывал мою историю, говорил о моем родстве, о моем праве, моем наследии и о земле - моей земле, вовлеченной в смертоносную борьбу.

- Великие боги… - пробормотал я и замолчал.

Я чувствовал на себе пристальный взгляд Финна. Но он не проронил ни слова.

Глава 3

- Я Лахлэн, - представился музыкант, - Я арфист, но также и служитель Лодхи Всемудрого, Лодхи Всеотца, хотите ли, я спою вам о Нем?

Молчание было ему ответом - молчание, полное благоговейного ужаса и глубочайшего почтения. Он улыбнулся, его длинные сильные пальцы вновь легли на струны:

- Ходят слухи о том, что мы, служители Лодхи, обладаем тайной магией. И слухи не лгут. Вы ведь слышали об этом прежде, не так ли?

Я огляделся вокруг: постояльцы словно окаменели на своих скамьях и табуретах, все взгляды были прикованы к арфисту. Я всерьез задумался о том, что же он собирается делать.

- Всеотец наделил нас даром песни, даром исцеления. даром слова. Но немного среди нас тех, кто одарен всеми тремя дарами…

Он улыбнулся - загадочной и мудрой улыбкой:

- Я - один из таких, и этой ночью хочу поделиться всем, что у меня есть, с вами.

Зеленый блик камня скользнул по его пальцам, начавшим замысловатый танец на струнах, и звуки, рожденные этим танцем, заставили меня затрепетать. Взгляд его вновь скользнул по лицам собравшихся, на миг останавливаясь на каждом, словно заглядывая в душу, читая сокровенные мысли. Он по-прежнему улыбался.

- Некоторые зовут нас чародеями, - тихо продолжал он. - Я не стану отрицать этого. Сотни лиг прошел я с моей Леди, многие земли повидали мы, я учился всему, чему мог. То, чем ныне я хочу одарить вас, желанно многим: многие хотят вернуться во времена невинного отрочества, в те времена, когда бремя мирских тревог и страстей еще не утяжелило душу, в то беззаботное и светлое время. Ныне вы вновь переживете все, что было лучшего в вашей жизни…

Синие глаза арфиста потемнели, став непроглядно-черными.

- Слушайте же - внемлите лишь мне и моей Леди - и да снизойдет на вас Дар Лодхи. Слушайте…

Зазвучала музыка, в первое мгновение показавшаяся мне самой обыкновенной я слышал такое тысячи раз. Потом - скорее ощутил, чем услышал странную, ускользающую, неуловимую мелодию, вплетающуюся в песню струн. Непривычную мелодию, вроде бы и вовсе лишнюю в основной теме, смутно отличающуюся от обычной музыки. Я уставился на руки арфиста, свивающие мелодию - тени и блики скользили по ним, тени и блики, тончайшая паутина, кружево света и сумрака… И внезапно почувствовал все это - в себе.

Я растворился в музыке, стал одинокой нотой, вплетенной в общую ткань.

Звенела струна - снова и снова: струна моей души под пальцами арфиста. Я смотрел и смотрел на тонкие чуткие пальцы, касавшиеся струн, и музыка заполняла меня…

Все вокруг теряло цвет - становилось тоскливым и бессмысленным, как пустой запыленный кубок. Все поглощало серое, бесконечное множество полутонов, светлых - без белого, темных - без черного: я погружался в мир теней, и тенью казался сам музыкант - серые одежды, серые волосы, серые глаза… Лишь арфа осталась такой, как была - медово-золотой, мерцающей, и зеленый камень поблескивал изумрудным оком… А потом исчезло и это.

Ни страха - ни крови - ни жажды мести… Только память былого, ощущение прошлого - юных дней, юного Кэриллона, с восхищенным изумлением разглядывающего великолепного гнедого боевого коня - подарок отца в день восемнадцатилетия. Я прекрасно помнил и тот день, и все, что подумал тогда об этом коне. Великий день - ибо в этот день я был наречен Принцем Хомейны и наследником Трона Льва.

…Я снова сбегал по винтовой лестнице в Жуаенне, рассеянно кивая в ответ приветствовавшим меня слугам, все мысли мои были только об обещанном подарке. Я давно знал, что это будет боевой конь - не знал. только, какой. Я надеялся…

…и мои надежды оправдались. Сын огромного рыжего королевского жеребца и лучшей кобылы в королевских конюшнях был достоин своих родителей. И он был моим. Наконец-то - моим! Взрослый, великолепно обученный - мечта любого воина.

Я-то, конечно, был далеко не воином: все, что я пока видел - фехтовальный зал да турниры, но я был готов доказать, что достоин такого прекрасного дара…

Случай вскоре представился - гораздо быстрее, чем я того желал.

Теперь я видел, чем оборачивается "дар" арфиста. Верно, он дал мне возможность вновь пережить счастливейший день в моей жизни - но ни на минуту не позволил забыть о том, что произошло потом, и в сравнении с прошлым счастьем это знание причиняло мучительную боль. Нарочно не подберешь картины прошлого, которая пробуждала бы больше воспоминаний, должно быть, проклятый певец долго копался у меня в мозгах, прежде чем найти его, но - нашел и - показал мне.