В конце концов Донован добрался до истоков ручья, бравшего начало в загроможденной валунами расселине. Местность была совершенно безводной и пустынной, и он начал подумывать о том, чтобы вернуться обратно. Вокруг не было видно ни одного живого существа, за исключением маленьких млекопитающих, похожих на коричневых мышей. Ночью они забрались к нему в рюкзак и съели хлеб, взятый им с собой. Он запустил в них камнем, но они спрятались среди валунов, а ружье на слонов не годилось для таких маленьких животных. Он пожалел, что не захватил с собой мышеловку. Мышь он мог бы привезти обратно в кармане.
III
Утром над местом его ночлега пролетели какие-то птицы. Они отличались от той, которую он убил позже, и напоминали чаек, и он решил, что за холмами, в том направлении, куда они летели, находится либо низменность, покрытая лесом, либо морской залив. Как выяснилось позже, он был прав.
Холмы оказались вершинами крутого кряжа, вставшего над равниной, как Апеннины. К югу он граничил с морем, вдаваясь в него узким полуостровом. Когда-то уровень моря был выше, и песчаные низины, где теперь паслись стада трицератопсов, были покрыты водой. А в выветренных известняковых утесас чернели многочисленные пещеры, некогда вымытые волнами. Стоя у их подножья, Донован посмотрел назад на песчаную равнину, туда, где за полосой прибрежных джунглей темнело море. К линии горизонта косяками плыли какие-то животные величиной с кита, но Донован забыл взять с собой бинокль и теперь не мог разглядеть их как следует. Впрочем в эту минуту его больше занимал вопрос, как взобраться на кряж.
Тут-то он и совершил свою первую большую ошибку.
Ему бы следовало помнить: всякий склон, ведущий вверх, предполагает другой склон, ведущий вниз. Разумнее было бы пойти вдоль гряды и попасть в лежащую за ней долину или попросту обогнуть утесы. Вместо этого он повесил на шею ружье и стал карабкаться на обрыв.
Наверху было плато. Выветривание, длившееся веками, превратило его в чашу, усеянную остроконечными пиками с зелеными пятнами растительности у оснований. Следовательно, здесь была вода и, возможно, животные, которых он мог сфотографировать или убить. Животные, обитающие в такой небольшой котловине, должны быть сравнительно небольшими, решил Донован.
Но он забыл о пещерах у подножья обрыва. Они представляли собой выбитые волнами туннели, уходившие глубоко в утесы, и некоторые из них, вполне возможно, другим концом выходили на плато. К тому же животные, обитавшие на плато, когда оно еще было берегом моря, могли остаться на нем и после того, как море отступило. Но было ли такое животное местным уроженцем или пришельцем, оно в любом случае могло оказаться голодным, очень голодным. И оказалось!
Раздалось такое шипение, что у Донована волосы встали дыбом. Хотя тварь, которая короткими прыжками появилась из-за нагромождения скал, была только на полтора метра выше Донована, а длина ее зубов не превышала двадцати сантиметров, она все-таки могла бы проглотить его в один прием — с ружьем и всем остальным.
Он побежал. Он бежал как заяц, петляя между пиками, проскальзывая в расщелины, слишком узкие для чудовища, карабкаясь по осыпям, на которые взобралась бы не всякая обезьяна. Но чудовище хорошо знало этот лабиринт и бросалось наперерез Доновану, так что он все время слышал за своей спиной топот тяжелых лап. Вдруг длинная извилистая расселина вывела Донована к отвесному выступу. Внизу он увидел вонючее, курящееся испарениями болото, которое кишело тварями, похожими на крокодилов — только немного покрупнее. На краю выступа его поджидало чудовище.
Один прыжок — и оно оказалось между ним и расщелиной. Донован попятился к скале, медленно поднимая ружье. Чудовище какое-то мгновение наблюдало за ним, затем подняло огромный хвост, наклонилось вперед на огромных задних лапах и помчалось на него, работая когтистыми передними лапами, как спринтер руками.
Донован вскинул ружье, выстрелил — и его обдало фонтаном клокочущей крови. Пуля попала чудовищу в горло. Дергающиеся лапы выбили ружье из рук Донована. Гигантские челюсти сомкнулись на его вскинутой левой руке, дробя кости. Донован закричал, а чудовище вздернуло его вверх, и он повис на сломанной руке в трех метрах над землей. Но тут смерть настигла чудовище, оно упало и забилось в судорогах на окровавленных камнях. Челюсти разжались, и, собрав остатки сил, Донован отполз подальше от дергающихся когтей. Потом он поднялся на ноги, привалился спиной к скале — и увидел перед собой второе чудовище!
Это был его преследователь, побывал же Донован в зубах у конкурента. Чудовище выпрыгнуло из темного ущелья и остановилось обнюхать зверя, которого убил Донован. На его коричневой броне заиграло солнце. Перевернув огромный труп, оно вцепилось в мягкое брюхо, затем выпрямилось — из пасти у него свисали большие куски окровавленного мяса — и посмотрело Доновану прямо в глаза. Сантиметр за сантиметром Донован пытался втиснуться в расщелину скалы, к которой он прислонялся. Переступив через убитого родича, чудовище надвинулось на Донована. Оскаленная морда наклонилась, и Донована обдало вонючим дыханием.
