Пешки - [65]

То же самое наблюдалось и в других, менее известных случаях. Джима Олгуда, перепуганного рядового, который постоянно уходил в самовольную отлучку из Форт-Орда, два военных психиатра и следователь по его делу рекомендовали уволить с военной службы, однако начальник гарнизона продолжал настаивать на обвинении его в дезертирстве.

За правом обвинять следует право предавать суду и выносить приговор. Эти права командир предпочитает осуществлять через своих подчинённых, находящихся в зале заседаний суда.

Главными уполномоченными командира являются сами члены военного суда. Эти люди имеют право не только решать, виновен обвиняемый или невиновен, но и выносить приговор тем, кого они обвиняют: обязанность, которая в гражданских судах почти всегда возлагается на судью. Если во всяком суде решающее значение имеет беспристрастность присяжных, то это особенно относится к военным судам.

В гражданских судах заботятся о том, чтобы присяжные не были явно пристрастными к той или иной стороне; представители защиты и обвинения могут оспаривать предполагаемый состав присяжных, могут отводить кандидатов, предлагаемых судом. Беспристрастность присяжных, кроме того, обеспечивается их выбором из различных слоёв общества.

В вооружённых силах, напротив, члены военного суда специально подбираются командиром. Обычно, когда предстоит созвать общий военный суд, начальник военно-юридической службы просит отдел личного состава гарнизона сообщить фамилии примерно двадцати офицеров разных званий, которые способны выполнять обязанности в суде, — эти лица, как правило, отбираются из списка, который ведётся специально для этой цели. Начальник военно-юридической службы представляет этот список командиру, который тщательно его просматривает. Статья 25 Единого военно-судебного кодекса даёт право лицу, созывающему военный суд, отбирать «таких членов суда из числа военнослужащих, которые, по его мнению, лучше всего соответствуют этим обязанностям по возрасту, образованию, подготовке, опыту, служебному стажу, — другими словами, из числа людей, заботящихся прежде всего о своей карьере». Представители защиты могут оспаривать состав присяжных по делу, но отвести могут только одного из них.

Если обвиняемый — рядовой или сержант, защита может потребовать, чтобы одна треть присяжных была назначена из числа рядовых и сержантов. Однако на практике защитники почти никогда не предъявляют такого требования, поскольку присяжные из рядовых и сержантов отбираются таким же образом, как из офицеров, то есть специально подбираются командиром.

Способ отбора присяжных неизбежно накладывает отпечаток на процесс. Во-первых, присяжные обычно выше по званию, чем обвиняемый. Во-вторых, как профессионалы военные, они склонны к явному предубеждению против солдат, обвиняемых в военных преступлениях. В отношении обвиняемых в таких преступлениях, как ограбление, изнасилование и убийство, они могут проявлять относительную объективность, но почти автоматически занимают отрицательную позицию в отношении каждого, обвиняемого в сопротивлении системе, которой они покорно служат.

Кроме того, они постоянно помнят о том, что «старик» лично назначил их членами суда. Они прекрасно понимают, что командир созвал военный суд после рассмотрения доклада о применении статьи 32 и, очевидно, считает обвиняемого виновным. Члены суда знают, что командир будет лично знакомиться с решением суда, и понимают, что признание виновности нисколько не повредит их карьере, а оправдание может повредить. «Если дело серьёзное, — говорит адвокат Ф. Ли Бейли, бывший пилот реактивного самолёта морской пехоты, — офицер-присяжный сидит и размышляет о своей военной карьере: „Если я поступлю справедливо, моя совесть на несколько дней успокоится, но командир запомнит мне это на годы“.

В отличие от единогласного вердикта двенадцати присяжных, требующегося в гражданских судах, в военных судах для признания виновности достаточно двух третей голосов присяжных. Приговор тоже выносится двумя третями голосов, кроме пожизненного заключения, для которого требуется три четверти голосов, и смертного приговора, который требует единогласия.

В большинстве случаев командир старается не оказывать прямого давления на членов военного суда; это строго запрещает. Единый военно-судебный кодекс[61]. Но такое вмешательство едва ли нужно: достаточно распространить слух, что «старик» заинтересован в данном деле, и тогда, как правило, можно считать, что суд вынесет должное решение. Если члены суда сомневаются, насколько сурового приговора хочет командир, лучше вынести самый суровый приговор и предоставить командиру возможность впоследствии смягчить его, как он сочтёт нужным.

Словно недостаточно его незримого присутствия на суде, у командира всегда есть представители в зале заседаний: прокурор и защитник непосредственно подчиняются его юридическому советнику — начальнику военно-юридической службы. Если прокурора нисколько не смущает, что он входит в ту же «команду», что и командир, то это явно сдерживает защитника. Его аттестации пишет начальник военно-юридической службы, и его будущие назначения, продвижения и отпуска находятся в руках офицера, который редко желает, чтобы защитник был милостив к обвиняемому. Если защитник проявляет слишком большое рвение или чересчур успешно защищает солдата, которого командиру хочется осудить, то его впредь могут назначать только обвинителем или могут вовсе отстранить от судейской работы и не давать ничего, кроме мелких поручений. Если же командир и начальник военно-юридической службы выразят недовольство защитником, его могут даже отправить во Вьетнам