Пешки - [57]

Пожалуй, самое примечательное состоит в том, что такого рода участие в политической деятельности касается уже не только отдельных военных, выступающих с публичными заявлениями, оно приняло сейчас систематический и организованный характер. Вооружённые силы содержат целую сеть пропагандистских органов, разбросанных по всей стране, и используют офицеров действительной службы, обычно ветеранов войны во Вьетнаме, для поддержки военных усилий правительства. Так, только в штабе 6-й армии состоят на учёте тридцать ораторов, готовых выступать —в военной форме — с любой трибуны в Калифорнии.

Нельзя сказать, что эти разглагольствования создают реальную угрозу гражданскому контролю над вооружёнными силами, но они безусловно опровергают представление о том, будто в Америке вооружённые силы отделены от политики, и не вызывают симпатии к тем, кто утверждает, что рядовым солдатам, даже если они не в военной форме, нельзя разрешать высказывать свои взгляды как гражданам. Опасность захвата власти военными, как таковая, заключается не в словах, которые могут высказать рядовые солдаты, а в потенциальных действиях высших офицеров. Рядовые солдаты, отстаивающие свои права, вполне способны стать преградой на пути к перевороту, но никак не могут содействовать ему.

Имеются и другие веские основания для предоставления солдатам конституционных прав. Одно из них заключается в том, что солдаты, в отличие от гражданских служащих, например полисменов и пожарных, от которых тоже, требуется смелость и подчинение гражданским властям, не могут уволиться со службы. Заманить их в Ловушку и лишить прав — это двойная несправедливость, которой не подвергаются никакие другие слои общества. Тем более неправильно и нелепо лишать солдат прав, которые основатели США считали неотъемлемыми, поскольку именно они приносят самые большие жертвы во имя защиты свободы.

Другим важным различием между военнослужащими и гражданскими лицами является изоляция, которой подвергаются солдаты большую часть времени. Они размещаются на отдалённых базах и на кораблях в море, лишены возможности обмениваться мнениями о гражданской политике. «Предавая парней деспотической абсолютной власти правительства, —заметил как-то покойный сенатор Роберт Тафт, — мы даём ему право внушать им политические доктрины, которых в данное время придерживается правительство. Это достаточно плохо в военное время, а в мирное время совершенно нетерпимо».

Нет необходимости доказывать, что военное командование должно иметь возможность дисциплинировать и обучать своих солдат. Но оно не должно иметь права запрещать солдатам выслушивать и высказывать свои взгляды. Это особенно важно теперь, когда каждый солдат, как было решено в Нюрнберге[55], несёт полную ответственность за свои действия.

Но, пожалуй, самое убедительное основание для тщательной охраны прав солдат заключается в том, что из всех граждан именно солдаты больше всего страдают от ничем не оправданных «президентских» войн.

Часто кажется, что в основе доводов против предоставления прав солдатам лежит страх или предположение, что американские военнослужащие глупы, непатриотичны и необычайно восприимчивы к вражеской пропаганде. Многие офицеры, по-видимому, считают, что, если позволить солдатам свободно высказываться, читать и задавать вопросы, они перестанут действовать в интересах своей страны.

Эта точка зрения игнорирует два весьма важных обстоятельства. Во-первых, если многие американские солдаты сомневаются в разумности политики, значит, наверное, что-то не в порядке с политикой, а не с солдатами. Во-вторых, военное командование всегда сохраняет право наказывать провинившихся за противозаконные действия. Если солдат отказывается идти в бой и выполнять приказания или участвует в настоящем бунте, командование имеет полное право предать его военно-полевому суду.

За исключением тех случаев, когда существует чрезвычайное положение в стране или когда конгресс объявил войну, не может быть ни необходимости, ни оправдания в ограничении для солдат тех свобод, на страже которых они стоят.

Особенно жестокая борьба за определение объёма солдатских прав разыгралась в США в течение последних нескольких лет, и в частности после эскалации американской интервенции в Индокитае. В эту борьбу втянулись солдаты, некоторые офицеры, конгресс и суды. Вероятно, она будет продолжаться ещё довольно долго.

Одним из важных спорных вопросов в этой борьбе является право федеральных судов вмешиваться в чисто военные дела. В течение почти двух столетий существовало исключительное положение: командиры, по существу, заставляли солдат отказываться от конституционных прав и наказывали их в случае неподчинения. В то же время вооружённые силы не подчинялись юрисдикции федеральных судов.

Особый иммунитет вооружённых сил от гражданского права и гражданских судов до последнего времени был делом обоюдно выгодным: командиры всегда считали необходимым осуществлять полный контроль над своими войсками, не заботясь о том, что скажет судья; федеральные суды, в свою очередь, не были склонны открывать ящик Пандоры, защищая права солдат. В течение многих десятков лет они принимали к рассмотрению дела военнослужащих только в тех случаях, когда ставился вопрос о надлежащей военной юрисдикции. Они и без того были перегружены делами о гражданских спорах; казалось более практичным позволить вооружённым силам самим решать свои проблемы.