Пешка в воскресенье - [3]

Шрифт
Интервал

Укрывшись от ветра на каменных ступенях, они оцепенели под бодрящим осенне-зимним солнцем, вдыхая грязные испарения, поднимающиеся из подземки, и сладкий, нагоняющий грезы восточный дым травки Хосе Лопеса.

История про ежей кажется Болеслао знакомой. Что-то подобное он, скорее всего, уже слышал раньше. Но это не так важно. Хосе Лопес надел очки, и Болеслао снова всматривается в свое отражение. Это все равно что разглядывать два ночных снимка на искусственном дневном фоне. В черных зеркалах он видит себя с искривленными оптикой чертами лица, которое не нравится ему уже несколько лет.

Хосе Лопес, возможно, уснул за своими очками. Его цигарка погасла. Супружеская пара с детьми выходит из метро и поднимается по лестнице. У них с собой стульчик на колесиках. Отец, подхватив его вместе с младшим ребенком и прочими вещами, почти героически несет все это наверх. Они оставляют после себя запах воскресного одеколона и перевариваемой пищи.

— Давай зайдем туда и выпьем чего-нибудь, приглашаю, — произносит Болеслао.

Его приятель, молча, как лунатик, встает. И они входят в кафе-бар, изнемогающий от своей показной роскоши. Что касается Болеслао, то ему нужно выпить виски. Хосе Лопес просит воды. Помещение просторное, с заново отреставрированной стариной сороковых годов, утрачивающей свою жизненную силу и характер. Прошлое, доживающее в красном цвете бархата, рыдающее позолотой металла. Сказочная роскошь, сделанная из латуни. Проститутка дремлет у большого окна, похоже, с того самого дня, когда заведение открылось впервые. Пожилые супруги-провинциалы, заказавшие коньяк и сигару, пытаются выжать максимум удовольствия из овладевшего ими состояния восторга, вызванного тем, что они находятся в столице, свободны и одни. Кажется, что профессионально неподвижные официанты, точно одеревеневшие, уже более тридцати лет ждут, когда их позовет клиент.

Хосе Лопес застыл на своем табурете, облокотившись на стойку, как будто аккумулируя вибрации. «Немного староват для рокера», — думает Болеслао. Теперь его взгляд прикован к виски: чистое золото; солнце, которое поместилось в стакане; озерцо огня из сжиженной древесины; желтизна, отцвечивающая медью. Он делает глоток, и напиток напоминает ему вкус лекарства и крови. Второй глоток больше напоминает кровь чем лекарство, а третий — скорее мед чем кровь. Кто-то из великих сказал, что «кровь слаще меда». Или наоборот. Нет, наоборот было бы слишком просто, изречение утратило бы свое изящество и поэзию. Болеслао наливается медом и кровью, но это уже не вызывает в нем полета фантазии, а погружает в полуживотное ватное состояние полной отчужденности от окружающего мира. Вращающаяся дверь кафе-бара, — сплошное золото и стекло, — иногда крутится, ввинчивая внутрь, заодно с уличным воздухом, свежую порцию воскресного холода и одиночества.


От второго стакана виски Болеслао чувствует себя лучше. Ему почти жарко. Он снимает свое пальто из ткани «в ёлочку», как бы приберегая его, чтобы надеть потом, прежде чем выйти на уличный холод. Он вешает его на небольшую деревянную перегородку, из тех что, якобы, придают дополнительный уют, а на деле только усложняют внутреннюю планировку помещения. Оказавшись за спиной, вещь отражается в зеркале, и Болеслао любуется ею, как если бы она была его вторым я. Наверняка так оно и есть.

Это пальто из ткани «в ёлочку» принадлежало ему, когда он еще не был пенсионером, оставившим работу досрочно. Он купил его по случаю прибавки к зарплате и похолодания. Про это пальто можно сказать, что ему исполнилось несколько зим, точно так же как о быках говорят, что они однолетки, двухлетки и так далее. Болеслао помнит время своего триумфального восхождения по служебной лестнице, годы продвижения к никуда — повышений, ведущих к понижению, к тому, чем он стал теперь. Пальто было его панцирем в славные предпоследние зимы. Сначала оно было даже элегантным. Потом стало удобным, а теперь оно — старое, как и он сам. Они вместе состарились. И он знает, что это пальто будет последним в его жизни. Ему и в голову не придет купить себе другое. Он не может этого сделать, хотя и не смог бы толком объяснить почему. Просто всегда есть пальто, покупая которое мы твердо знаем, что оно будет последним. Главное требование, предъявляемое к пальто, и его основное качество — носкость. И человек, глядя на себя в большое зеркало примерочной, выбирая пальто, прикидывает в уме, сколько лет (восемь или десять?) сможет его носить.

— Сколько лет я еще протяну с такими почками, восемь или десять?

— Сеньор что-то сказал? — спрашивает появившийся в зеркале продавец.

— Я сказал сколько оно стоит.

И пальто уносят с собой. Он унес его с собой. А теперь оно стало вторым я, превратилось в супер-эго Болеслао, в его глубинную суть, и не потому, что старые вещи связаны с прошлым, а потому что эта вещь связана с будущим, которого у Болеслао нет. Возможно, ему всего лишь кажется, что у него нет будущего. Но пальто «в ёлочку» олицетворяет годы, зимы и летние месяцы, которые Болеслао осталось прожить. И это окутывает его таинственностью. Это будущее


Еще от автора Франсиско Умбраль
Авиньонские барышни

Номер открывает роман испанца Франсиско Умбраля (1932–2007) «Авиньонские барышни». Действие романа разворачивается во времена Прекрасной эпохи и завершается началом Гражданской войны в Испании. Это — несколько пародийная семейная сага в восприятии юноши, почти мальчика. По авторской прихоти вхожими в дом бестолкового аристократического семейства делаются Унамуно, Пикассо, Лорка и многие другие знаменитости культуры и политики. Сам романист так характеризует свой художественный метод: «правдивые и невозможно фальшивые воспоминания».


Рекомендуем почитать
День рождения Омара Хайяма

Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.


Про Клаву Иванову (сборник)

В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.


В поисках праздника

Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.


Плотник и его жена

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Третий номер

Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.


И конь проклянет седока

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.