Пещера Рыжего монаха - [63]

Василид остался один в полной темноте.

Глава XVI, призванная рассказать о таинственных событиях бессонной ночи и утренних тревогах

К приходу Феди Аджин еще не спал, его фигура маячила в глубине двора, где он запирал на ночь скотину.

Асида в свете углей затухшего очага мыла посуду после недавнего ужина.

Федя вызвал друга коротким свистом. В двух словах он передал ему сообщение Василида, и Аджин, готовый ко всему, убежал, чтобы обуться и одеться потеплее. Разговор их происходил у калитки, Асида наблюдала за ними. Стоило Аджину скрыться в хижине, как девочка подошла к Феде. Он следил за ее приближением с некоторой тревогой, но в поведении Асиды пока не было ничего воинственного. В сумраке глаза ее казались еще чернее, лицо еще более смуглым. Она остановилась в двух шагах от Феди и сказала:

— Здравствуй!

— Добрый вечер, — ответил он и, помедлив, добавил: — Я думал, ты уже спишь.

— У меня дела были. А ты куда собрался?

— Так, тоже дела.

— Ты тепло оделся…

Нельзя же было рассказывать ей о своей затее, да и услышать в ответ насмешки Федя тоже побаивался. Он смолчал.

Асида сказала тихо:

— Ночь темная, в такую ночь ходить опасно. Теплая одежда только от холода спасет. — Она оглянулась: Аджина не было видно. — Возьми это, пусть поможет тебе.

Асида сняла что-то с шеи и положила Феде на ладонь.

Федя не отпустил ее руки. Знакомое сладостное тепло подступило к сердцу; разочарования, неудачи, воспоминание о неразделенном чувстве — все исчезло в эту таинственную минуту. Он готов был стоять так до бесконечности, но Асида, уловившая шум со стороны дома, высвободила руку и отступила назад.

— Да ждет вас удача! — сказала она и быстро отошла. Во дворе она разминулась с братом, и тот подозрительно оглянулся ей вслед.

— Что, опять драться хотела? — спросил он Федю.

— Нет.

— А чего ей надо? — допытывался Аджин.

— Не знаю, — ответил Федя и улыбнулся в темноте.

Они скорым шагом направились в сторону монастыря. Выждав удобную минуту, Федя сунул за пазуху подарок. Что это было, он так и не сумел разглядеть.

По дороге друзья наметили план предстоящей операции. Впрочем, он еще раньше созрел в Фединой голове, и сейчас он излагал его Аджину. Суть состояла в том, что, помимо главных монастырских ворот, существовал выход в сторону кладбища. Дорога от этих ворот через окраинные улочки вела в горы. Федя был уверен, что стеречь возле них куда надежнее.

Аджин мыслил проще:

— Слушай, дорогой, зачем много думать? Подкараулим их на дороге и нападем! Камни, палки есть — чего еще надо!

— Нет, это не годится! Мы не знаем, сколько монахов будет сопровождать караван, да и наверняка они будут вооружены.

— Все равно…

— Все равно бывает только покойникам. К тому же неизвестно, какой дорогой они пойдут. Давай условимся: ты будешь караулить возле главных ворот, а я со стороны кладбища. Идет?

Как видно, соседство кладбища не очень устраивало суеверного Аджина, и он охотно согласился.

Они остановились в тени деревьев, не дойдя трех десятков метров до входа в обитель. Площадка перед воротами освещалась фонарем, а на арке у лика святого горела неугасимая лампада. Вдоль стен примостились на ночлег бесприютные паломники.

Они хлопнули друг друга по плечу и расстались.

Чтобы выйти ко вторым воротам, Феде предстояло обойти монастырь справа. Он уже не раз проделывал этот путь, когда ходил на встречи с Василидом. Но то бывало днем. Чтобы не попадаться на глаза паломникам, Федя углубился в лес с намерением выйти к стене подальше от ворот. Под деревьями стоял густой мрак, и он пережил несколько неприятных минут, пока одолевал это расстояние. Невольно подумалось, что все страшное перестает быть страшным, когда ты не один. А сейчас он то и дело вздрагивал от звука собственных шагов и случайных шорохов.

За несколько минут он дошел до угла стены и свернул влево. Лес кончился, стало светлее: протянувшееся вдоль стены монастырское кладбище затенялось лишь группами кипарисов. Между стеной и кладбищем пролегла дорога. Следовало выбрать место, откуда можно было бы наблюдать за воротами.

Федя был лишен предрассудков, и все же перспектива укрыться среди могил не улыбалась ему. А что, если влезть на дерево? Обзор будет больше и вообще куда интереснее. Он тут же выбрал платан, высившийся неподалеку от ворот, и хотел было подобраться к нему, как увидел, что чья-то тень мелькнула среди могил. Он затаился, скрытый кустами, и стал следить за приближавшейся фигурой. Это не был ни призрак, ни оживший мертвец. Человек неслышным шагом прошел в нескольких метрах от Феди, в одной руке он нес лопату, другой придерживал перекинутый через плечо пустой мешок. Что-то знакомое почудилось Феде в его тощей невысокой фигуре.

Незнакомец перешел дорогу и направился вдоль стены. Он быстро прошмыгнул мимо ворот и, пройдя еще несколько шагов, перебросил через стену лопату. Перебраться следом за ней незнакомцу стоило превеликих усилий.

Теперь Федя действовал осторожнее: еще с минуту прислушивался и озирался по сторонам и наконец, осмелев, быстро пересек расстояние, отделявшее его от дерева.

Припав к стволу, Федя огляделся. Вокруг было тихо и безлюдно, только где-то рядом пискнула и завозилась разбуженная птица. Пожалуй, его никто не видел. Он полез на дерево и, найдя среди ветвей удобную развилку, устроился на ней. Для засады место оказалось идеальным: отсюда были видны не только ворота, но и большая часть монастырской, площади. Через просветы в ветвях просматривались кладбище и дорога. Глаза свыклись с ночью, и темнота уже не казалась беспросветной.