Пещера Рыжего монаха - [17]

А у девушки той был суженый по имени Таркил. Красавец был парень: и ловок, и силен, и мастер, каких мало сыщешь. Только был он в то время в отлучке — ездил учиться у кубачинских мастеров работе по металлу. В тот же недобрый день вернулся он в родное село, узнал о случившемся и дал клятву вернуть девушку. Решил он сначала идти просить князя об ее освобождении.

Его допустили пред очи князя. Тот сидел, развалясь на подушках, в окружении своих ашнакма[27]. Он холодно спросил:

— Кто ты, дерзкий, что нарушаешь мой покой? Что тебе надо в моих владениях?

Назвал себя юноша и рассказал о том, как давно и сильно любят они с похищенной девушкой друг друга.

— Долго я учился своему ремеслу, — продолжал Таркил, — и говорят люди, что нет мне равных в наших местах. Буду работать днями и ночами, сделаю тебе оружие, какого нет ни у кого, только отдай мне мою Шасию.

В ответ князь рассмеялся — смех его больше походил на визг шакала. Засмеялись и придворные, льстивые, как лисицы перед волком. Внезапно, оборвав смех, князь произнес:

— Ничего ты не получишь, глупец, а в наказание за свою дерзость посидишь в яме. Время излечит тебя от гордости.

Побледнев от гнева, Таркил выхватил кинжал и бросился на обидчика. Но телохранители, следившие за каждым его движением, кинулись к нему и скрутили руки.

— Подрежьте полу черкески у этого наглеца[28], — распорядился князь.

Выполнив акт бесчестья, стражники увели юношу и бросили в глубокую каменную яму. Он остался один среди тишины и мрака.

Много недель томился узник, едва отличая день от ночи, питаясь теми объедками, что бросали ему княжеские слуги. Недаром говорится: что такое враг, знает пленник; что такое погоня, знает хромой. Временами в душе бедняги угасал последний луч надежды, и он готов был разбить голову о камни. Но в эти мгновения возвращалась мысль о мести.

«Ну, погоди, князь, — думал он. — Если судьба даст мне еще случай поохотиться, то никакая крепость не спасет тебя от пули или удара кинжала». Он уже потерял счет дням и ночам, когда однажды услышал, как кто-то окликает его сверху:

— Добрый человек, если ты еще жив, слушай меня, — говорил незнакомый голос. — Я знаю, что привело тебя сюда и хочу помочь тебе, как брату. Зовут меня Соулах, я такой же мастер, как ты, и не по своей воле оказался здесь… А сейчас наберись терпения и жди ночи потемнее.

Слушал Таркил и ушам не верил: даже в этом разбойничьем гнезде есть, оказывается, хорошие люди…

Алхас замолк. Он отхлебнул несколько глотков из кружки и начал возиться со своей трубкой: выколотил золу, не спеша набил табаком. О слушателях точно забыл, хотя они ерзали от нетерпения. Он знал, что делал, опытный старый рассказчик.

В этот момент Асида, выйдя из темноты, подбросила несколько веток в затухающий очаг. Вспыхнувшее пламя осветило девочку, и Федя вновь залюбовался ею.

Наконец, затянувшись дымом, Алхас продолжал:

— Прошло двое суток. Снова услышал юноша голос, а затем увидел спускающийся сверху конец веревки. Вытащил его Соулах из ямы, дал выпить настоя из корня ашхардаца[29]. Крадучись, прошли они между крепостными постройками, и по приставной лестнице, припасенной Соулахом, поднялся Таркил к окну, что одиноко светилось в этот час. С радостью услышал он в ответ на свой призыв голос любимой. Но тут-то и подстерегал его неожиданный удар. Отказалась Шасия бежать с ним. То ли прельстил ее князь дарами, то ли разлюбила юношу — никто не знает.

В ту страшную минуту сознание едва не покинуло Таркила. Но превозмог он слабость и с помощью нечаянного друга спустился на веревке в пропасть. А там конь его ждал. Подъехал Таркил к своему дому, попрощался с родителями и, прихватив оружие, умчался в горы. И вовремя: стража хватилась узника, и князь разослал во все стороны погоню. Но беглеца и след простыл.

С этого времени началась у них с князем охота друг на друга. Понимал жестокий владыка, что ждет его пуля на каждом шагу, и почти не показывал носа из крепости. Зато подручные его рыскали повсюду. Немало их сразил Таркил из своего ружья, но и ему нелегко приходилось: десятки раз с трудом уходил он от погони. И не сносить бы ему головы, если бы не помощь земляков: под каждой крышей он мог найти кров, и хозяин ее рад был поставить перед джигитом последнюю тарелку мамалыги…

Что плохо приходит, то плохо и уходит, говорят в народе. К этому времени владетельный князь Абхазии Келеш Чачба, искавший союза с русскими, пал от руки своего презренного сына Асланбея и турецких агентов. Но другой сын Чачбы — достойный Сафарбей — обратился к русскому царю с просьбой принять Абхазию под покровительство России.

С помощью русских турки были изгнаны с нашей земли. Тогда настала и очередь ненавистного князя. Русская эскадра подошла к нашим берегам и стала бомбардировать разбойничье гнездо. Как крысы побежали из крепости разбойники. Всем им было уготовано пасть от рук разгневанного народа. Но самого князя не нашли — как сквозь землю провалился.

Много было радости по случаю избавления от двойного ига. Народ устроил пышные проводы русским морякам. Пир тянулся не один день. Лишь Таркил не принимал в нем участия: он разыскивал князя. Что-то подсказывало ему, что разбойник затаился и, выждав удобный час, попытается покинуть негостеприимный берег. Так и случилось. Переодетый в крестьянскую одежду, с перекрашенными усами и бородой, князь собирался сесть в фелюгу, чтобы уплыть в Турцию. Но Таркил узнал своего врага; орлом налетел он на князя и всадил ему в грудь кинжал по самую рукоятку. Но и сам в ту же минуту был сражен пулей с фелюги.