Песенка для Нерона - [30]
До чего, блин, дурацкий вопрос — как будто такое можно забыть.
— Так точно, господин. Меня зовут… — провалиться мне на этом месте, я забыл, как меня должны звать. — …Питтак, — вспомнил я буквально за мгновение до того, как это стало бы выглядеть странно. — Я сыроторговец из Мавритании.
Сенатор хлопнул в ладоши.
— Вот и ответ, значит, — сказал он. — Моя последняя должность была там. И из какого же города в Мавритании ты родом?
Я не поднимал глаз, но чувствовал мощные волны ненависти, катившиеся на меня от Луция Домиция.
— Икозий, господин, — ответил я, главным образом потому, что это было единственное место в Мавритании, которое я смог припомнить.
— Правда? — сенатор просиял. — Я хорошо знаю этот город. А ты, значит, сыроторговец. И что же ты делаешь на Сицилии?
Будь моя воля, я бы предпочел быть заживо съеденным жуками, чем продолжать эту беседу. К сожалению, выбора мне никто не предоставил.
— Покупаю, господин, — сказал я. — Товар.
— О, — сенатор нахмурился. — Как странно. Неужели сицилийский сыр в Икозии может иметь спрос?
Я кивнул.
— О да, господин, там жить без него не могут. Улетает, как говно с лопаты, господин, извини за выражение.
— Серьезно? — он покачал головой. — Как странно, икозийские сыры — просто деликатес. Не припоминаю, чтобы я видел там сицилийский сыр.
Ублюдок, подумал я.
— Это новинка, господин, — сказал я. — Совершенно недавняя мода, видишь ли.
— О, ну хорошо, — он подумал секунду, затем утер нос тыльной стороной ладони. — Что ж, это все объясняет. Я знал, что я тебя где-то видел раньше. Никогда не забываю лица.
Затем раздался благословенный стук закрываемой двери и процессия двинулась дальше. Я все еще сжимал полученную монету. Не думаю, что два человека с ломиками смогли бы разжать мои пальцы, до того у меня все свело. Я стоял, не двигаясь, пока последний человек в колонне не скрылся за вершиной холма.
— Ты знаешь, кто это был?
Я совершенно забыл о существовании Луция Домиция.
— Вонючий долбаный римский ублюдок, — ответил я, — вот кто это был.
Я разжал кулак и увидел, что нам дали: здоровенную золотую монету, которой хватило бы на табун мулов.
— Ублюдок, — повторил я.
Тут Луций Домиций схватил меня за шиворот и так его скрутил, что я вдохнуть не мог.
— Ты знаешь, кто это был? — прошипел он.
— Отпусти меня, ты, псих, — сказал я. — Какого хрена ты меня душишь?
Он отпустил, но нисколько не успокоился.
— Это был он, — сказал он. — Сенатор.
— Да я и сам догадался.
— Да нет же, клоун. Сенатор. Он. Тот самый, которого я сослал в каменоломни.
Четыре
Как-то раз, давным-давно, я оказался в Египте или другом таком же месте, совершенно сломленный, так что дело дошло в поисках честной работы. И подкатывает ко мне один толстяк, одетый вроде бы в ковер, и спрашивает, не хочу ли я поработать загонщиком на львиной охоте? Мой ответ был — не хочу, разумеется, но за деньги согласен; в следующий момент я уже стоял в длинном ряду с другими доходягами и неудачниками, и ряд этот двигался через пустыню, размахивая трещотками, колотя в старые бронзовые сковородки и вообще производя до черта шума. Мы занимались этим уже довольно долго, когда из маленьких кустиков выскочил лев. Ну, он взглянул на нас и метнулся в другую сторону, и я бы на его месте поступил точно так же; и вот он бежит, короче, и думает — ну что же, это оказалось совсем не страшно, как вдруг земля у него под ногами подается и он оказывается на дне глубокой ямы, которую охотники выкопали днем раньше и накрыли сухой травой и парой веточек.
Я рассказываю это потому, что в точности знаю, что чувствовал бедолага. В один момент он несется, показывая врагам подошвы лап, а в следующий все вокруг превращается в дерьмо, в котором он и застревает. В точности как мы с Луцием Домицием в тот день на Сицилии.
— Да ты шутишь, — сказал я.
Луций Домиций вытаращился на меня.
— Да, — сказал он. — Шучу. Такое у меня чувство юмора. Соберись уже, ты. Это был он. Гней Сульпиций Аспер, бедняга, которого я отправил в каменоломни, — он взмахнул ладонями, как будто хотел стряхнуть их с предплечий. — Мы попали, — сказал он. — На сей раз наша дурацкая удача себя исчерпала. Мы покойники.
Я понимал, отчего он так, но все же.
— Не говори чепухи, — сказал я ему. — Конечно, пришлось попотеть, но мы выбрались. Сделай пару глубоких вдохов и все наладится.
Он только посмотрел на меня.
— О, бога ради, — сказал я. — Слушай, он думает, что я африканский торговец сыром и к завтрему и думать о нас забудет. Нам всего лишь нужно держаться от него подальше, вот и все.
Он ничего не ответил, и это было очень плохим признаком. Ну, я не собирался этого так оставлять.
— В любом случае, это ты во всем виноват, — сказал я. — Это ты настоял на долбаных мулах. Разве я не твердил тебе: никаких мулов, никогда? И что, послушал ты меня?
Непохоже было, что он в настроении беседовать про мулов. Некоторое время он стоял, пытаясь унять дрожь. Потом спросил:
— Ладно, куда теперь?
— Чего?
— Куда мы теперь пойдем? Прямо или вернемся назад?
— Давай без глупостей, — сказал я. — Конечно же мы идем дальше, в Камарину. В порт, там сразу на борт, все просто. Да что ты там навоображал?
История двух человек, чьи пути соприкоснулись лишь вскользь, и эта встреча навсегда изменила жизнь обоих. История, которая в неожиданном ракурсе представляет того, кто стал Александром Великим.
Юные Пол и Софи — новые клерки в обычной лондонской фирме...Обычной? Как бы не так! Фирма эта — СОВМЕСТНОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ МАГОВ и ГОБЛИНОВ, и задания Полу и Софи предстоят ВЕСЬМА СВОЕОБРАЗНЫЕ. Поиск древних колдовских кладов — это бы еще ничего...Подливание (совместно с весьма мерзким мелким демоном) приворотного зелья известному киноактеру — ну, бывает и хуже...А вот как насчет спасения при помощи таинственной "ПЕРЕНОСНОЙ ДВЕРИ" застрявших между мирами еще в середине Викторианской эпохи сотрудников, один из которых — ПЕРВАЯ и ПОСЛЕДНЯЯ любовь гоблинской матушки НАЧАЛЬНИКА?!Кошмар?О нет!Дальше будет ЕЩЕ ХУЖЕ!
В теории считается, что поиски Священного Грааля не провалились… в том смысле, что его вроде как нашел Галахад Чистейший. Но… Кто, скажите, видел этот Грааль? И, коли на то пошло, кто видел Галахада?!. В общем, как не было Грааля, так и нет его. А в наше неспокойное время, когда финансовые воротилы Атлантиды и примазавшиеся к ним Силы Тьмы готовят новый Апокалипсис, Грааль ох как нужен! Одно и остается – пробудить от зачарованного сна отважного рыцаря Боамунда Нортгейлского – и силком отправить его в квест! И, конечно, не в одиночку, а со спутниками…
Небесная канцелярия медленно гибнет. Нехватка средств, недостаток квалифицированных кадров, бюрократическая истерия…Солнце давно уже пора заменить на более совершенную модель или хотя бы отремонтировать!..Главный инженер плюнул на все и уволился!..А единственный действительно умный адвокат Мира иного — представитель, между прочим, адских легионов — дает силам Света очень странный совет.Не воспользоваться им — себе дороже.Воспользоваться?Скандал!!!
О жизни одного из ближайших сподвижников даря Ивана Грозного, видного государственного деятеля XVI–XVII вв. Б. Я. Бельского рассказывает новый роман писателя-историка Г. Ананьева.
Когда весной 1666 года в деревне Им в графстве Дербишир начинается эпидемия чумы, ее жители принимают мужественное решение изолировать себя от внешнего мира, чтобы страшная болезнь не перекинулась на соседние деревни и города. Анна Фрит, молодая вдова и мать двоих детей, — главная героиня романа, из уст которой мы узнаем о событиях того страшного года.
Немецкий писатель Теодор Крёгер (настоящее имя Бернхард Альтшвагер) был признанным писателем и членом Имперской писательской печатной палаты в Берлине, в 1941 году переехал по состоянию здоровья сначала в Австрию, а в 1946 году в Швейцарию.Он описал свой жизненный опыт в нескольких произведениях. Самого большого успеха Крёгер достиг своим романом «Забытая деревня. Четыре года в Сибири» (первое издание в 1934 году, последнее в 1981 году), где в форме романа, переработав свою биографию, описал от первого лица, как он после начала Первой мировой войны пытался сбежать из России в Германию, был арестован по подозрению в шпионаже и выслан в местечко Никитино по ту сторону железнодорожной станции Ивдель в Сибири.
«Страницы прожитого и пережитого» — так назвал свою книгу Назир Сафаров. И это действительно страницы человеческой жизни, трудной, порой невыносимо грудной, но яркой, полной страстного желания открыть народу путь к свету и счастью.Писатель рассказывает о себе, о своих сверстниках, о людях, которых встретил на пути борьбы. Участник восстания 1916 года в Джизаке, свидетель событий, ознаменовавших рождение нового мира на Востоке, Назир Сафаров правдиво передает атмосферу тех суровых и героических лет, через судьбу мальчика и судьбу его близких показывает формирование нового человека — человека советской эпохи.«Страницы прожитого и пережитого» удостоены республиканской премии имени Хамзы как лучшее произведение узбекской прозы 1968 года.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.