Песчаный город - [35]

К счастью, все прошло как и в первый раз, хотя свидетели были многочисленнее, и Барте, который не хотел подвергаться опасности, затянул при первых лучах солн-ца, несмотря на присутствие двадцати иманов и марабутов, воззвание к молитве. Немедленно все присутствующие бросились на колени, повернувшись лицом к Мекке, и молодой человек мог кончить торжественное воззвание среди благоговейного молчания, не возбудив ничьего подозрения. Все приняли его за настоящего сантона. По неприметному знаку эль-Темина, которому до конца путешествия должны были повиноваться как начальнику, маленький отряд сел на лошадей и отправился в путь по лабиринту улиц.

— Я начинаю думать, — сказал эль-Темин, — что мы прибудем здравы и невредимы в Тимбукту.

Из Феца они отправились в Рабат, где должны были увидеться со старым евреем Елеазар бен-Якубом, корреспондентом Соларио, который долго жил в Тимбукту и имел там родственников. Этот город гораздо важнее Феца, расположен у океана и ведет довольно значительную торговлю. Его жители деятельны, трудолюбивы и отправляют на испанские берега большие партии фиников, сухих винных ягод и тисненого сафьяна, покрытого арабесками и предназначенного для обоев богатых жителей Андалузии, которые еще сохранили арабские обычаи в украшении своих домов.

Рабат был любимым местопребыванием калифа эль-Мансура, который выстроил там лучшие водопроводы в империи, и укрепления, недоступные для бомб.

Путешественники рано въехали в город. Эль-Темин подождал наступления ночи, чтобы пробраться в жилище старого Елеазар бен-Якуба; он остался там допоздна. Бен-Якуб дал ему вексель в пятьсот тысяч пиастров (около двух с половиной миллионов франков) на своих единоверцев в Тимбукту, по сообщению Соларио-Перейры, и небольшой треугольный кусок меди, на котором были вырезаны еврейские буквы, говоря:

— С этим талисманом нигерские израильтяне сделают для вас все, что могут, не подвергая себя опасности.

По выезде из Рабата, маленький отряд оставил в стороне Марокко, когда-то один из самых важных городов этой части Африки, но ныне разрушающийся, — и направился прямо на Атлас.

Шесть дней спустя они въехали в Тафилет и могли заметить издали заходящее солнце, лучи которого играли на песках большой пустыни.

ГЛАВА II. Пустыня

— Господин, все готово!

Такими словами Кунье приветствовал эль-Темина при встрече.

— Сколько у тебя верблюдов для товаров? — тотчас спросил эль-Темин.

— Семнадцать.

— Груз для каждого приготовлен?

— Со вчерашнего дня возле каждого верблюда лежит его ноша.

— Сколько у тебя верблюдов для нашей провизии и для корма лошадей?

— Одиннадцать.

— Ты думаешь, что этого достаточно?

— Каждый может нести пятьсот фунтов муки, сто фунтов сухих фруктов и два бурдюка в пятьдесят литров воды.

— Знаешь ли ты, что у нас будут двухнедельные переходы, когда мы не встретим ни одного колодца: все будет песок, один песок?

— Мои одиннадцать верблюдов, навьюченные умеренно, могут обеспечить едой на два месяца двадцать человек и шесть лошадей.

— Хорошо. Мы поедем завтра на восходе солнца, после молитвы.

Доктор, услыхавший эти последние слова, не мог не сказать, улыбаясь:

— Итак, мы сделались настоящими последователями пророка.

— Любезный друг, — холодно ответил эль-Темин, — вам надо отвыкать от подобных замечаний, если не хотите, чтобы нам перерезали горло в какой-нибудь арабской деревне…

Тафилет — странный город. Среди междоусобной борьбы, не перестававшей раздирать Марокко, каждый раз как один государь сменял другого силою, победитель ссылал всю семью побежденного в провинцию Тафилет: таким-то образом появился этот город; одних детей Мулей-Измаила было больше тысячи.

Сорок семейств, происходящих от крови калифов, поселились там; их члены, под начальством старейшего, живут в группе отдельных домов, и Тафилет поэтому получил название Аль-Куссура — города дворцов. Все главы фамилий имеют свои земли и обогащаются от подарков, которые им делают султаны при восшествии на престол в ознаменование этого радостного события.

Эти потомки шерифов превосходят ныне цифру в пятьдесят тысяч; поэтому султан, который мог бы бояться проявления честолюбия у этих людей, имеющих притязание принадлежать к потомству пророка, содержит среди них довольно многочисленное войско, под начальством кадия, обязанного наблюдать за этими ссыльными; это всегда человек испытанный, на которого можно положиться.

Множество источников орошает эту провинцию и придает ей плодородие. Здесь произрастают финики, позволяющие караванам сохранять здоровье в продолжение многих месяцев среди песка, нагреваемого тропическим солнцем.

Доктор, вступивший в свои обязанности, велел навьючить финиками четыре верблюда.

На другой день в назначенный час караван со своей величественной линией из двадцати восьми верблюдов направился к пустыне, держась несколько к западу, где более встречается оазисов. Жители Тафилета, у которых наши путешественники сделали большие покупки, и которые думали, что имеют дело с правоверными, проводили их молитвами и пожеланиями.

Мавр Бен-Абда на верблюде вел караван, замыкаемый его товарищем Бен-Шауиа. За верблюдами в пятнадцати шагах позади ехали три европейца и Хоаквин, приноравливаясь к ходу верблюдов; а десять негров, под предводительством Кунье шли пешком возле верблюдов. Один из них вел атласских лошадей, на которых ехали оба мавра до Тафилета; последние должны были в случае усталости заменить лошадь эль-Темина или его товарищей.