Пес смерти - [60]

Он почувствовал, как она вдруг вздрогнула.

— Сегодня… — прошептала Симонэ. — Да, я совсем забыла про мадам Икс.

— Она может прийти с минуты на минуту. — Рауль взглянул на часы. — Но, быть может, Симонэ… Если тебе нездоровится…

Симонэ почти не слушала его, думая о своем.

— Она странная женщина, Рауль, очень странная. В ее присутствии я испытываю какое-то отвращение и едва ли не ужас.

— Симонэ! — Голос его звучал укоризненно, и девушка сразу же почувствовала это.

— Да, Рауль, я знаю: ты — истый француз, и мать для тебя — святыня. Бесчеловечно с моей стороны испытывать такие чувства к женщине, потерявшей родное дитя и так убивающейся по умершей малютке. Но… я не могу этого объяснить.., она.., она такая огромная и черная… А ее руки? Ты обращал внимание на ее руки, Рауль? Громадные, сильные ручищи, сильные, как у мужчины. О!

Она поежилась и закрыла глаза. Рауль снял руку с ее плеча и заговорил почти холодно:

— Я и впрямь не понимаю тебя, Симонэ. Ведь ты — женщина и наверняка испытываешь сочувствие к другой женщине матери, лишившейся единственного ребенка.

— О, тебе этого не понять, друг мой! — Симонэ раздраженно взмахнула рукой. — Тут невозможно ничем помочь. В тот миг, когда я впервые увидела ее, я почувствовала… страх! — Девушка резким движением простерла руку. — Ты помнишь, как долго я не соглашалась проводить с ней сеансы. Она принесет мне несчастье, я предчувствую это.

Рауль пожал плечами.

— Между тем на деле, как оказалось, она принесла тебе нечто совершенно противоположное, — сухо заметил он. — Все сеансы проходили с несомненным успехом. Дух маленькой Амелии начал повиноваться тебе с первого же раза, а материализация была просто поразительной. Жаль, что профессора Роше не было на последнем сеансе.

— «Материализация»… — упавшим голосом повторила Симонэ. — Скажи мне, Рауль, это и правда такое чудо? Ты же знаешь, что я и понятия не имею о происходящем, пока пребываю в трансе.

— На первых сеансах контур детской фигурки был окутан какой-то дымкой, — с воодушевлением пустился в объяснения Рауль. — Но на последнем… Да?

— Симонэ, — вкрадчиво сказал Рауль, — на последнем сеансе это был уже настоящий, живой ребенок, из плоти и крови. Я даже дотронулся до девочки, но, увидев, что прикосновение причиняет тебе боль, помешал мадам Икс тоже сделать это. Я боялся, что она потеряет самообладание и нанесет тебе увечье.

Симонэ опять отвернулась к окну.

— Когда я очнулась, то почувствовала страшную усталость, — прошептала она. — Рауль, ты уверен.., ты действительно уверен, что все это безвредно? Ты знаешь, что думает старая Элиза. Она полагает, что я якшаюсь с дьяволом! — Девушка рассмеялась, но как-то уж очень робко.

— Тебе известно мое мнение, — мрачно и серьезно ответил Рауль. — Общение с неведомым всегда таит в себе опасность, но это благородное дело, поскольку оно служит науке. В мире всегда были мученики науки, первооткрыватели, дорого заплатившие за то, чтобы другие могли пойти по их стопам. Вот уже десять лет ты работаешь ради науки, работаешь ценой ужасного нервного напряжения. Но теперь твоя роль сыграна. С сегодняшнего дня ты вольна заниматься только собой и наслаждаться своим счастьем.

Симонэ благодарно улыбнулась ему. К ней вновь вернулось спокойствие. Девушка бросила взгляд на часы.

— Что-то мадам Икс запаздывает. Может, она и вовсе не придет?

— Придет, я думаю. Твои часы немного спешат, Симонэ.

Она прошлась по комнате, переставляя с места на место разные безделушки.

— Любопытно, кто она такая, эта мадам Икс, — размышляла она вслух. — Откуда она родом, кто ее друзья и родные? Странно, что мы о ней ничего не знаем.

— Большинство людей по возможности стараются сохранить инкогнито, обращаясь к медиуму. — Рауль пожал плечами. — Это простая предосторожность.

— Вероятно, — равнодушно согласилась Симонэ. Маленькая фарфоровая вазочка, которую она держала в руках, выскользнула из пальцев и разлетелась на черепки, ударившись об изразцовую каминную полку.

— Вот видишь! — Симонэ резко повернулась к Раулю. — Я не в себе. Ты не сочтешь меня трусихой, если я скажу мадам Икс, что не смогу работать сегодня?

Под его удивленным взглядом она залилась краской.

— Ты обещала, Симонэ… — осторожно начал он.

— Я не могу, Рауль. — Она оперлась о стену. — Я не могу работать.

И вновь его исполненный нежной укоризны взгляд заставил ее вздрогнуть.

— Я не думаю о деньгах, Симонэ, хотя ты должна понимать, что сумма, предложенная этой женщиной за последний сеанс, огромна, просто колоссальна.

— На свете есть вещи важнее денег, — оборвала его девушка. В голосе ее зазвучал вызов.

— Разумеется, есть, — охотно согласился Рауль. — Я как раз об этом и говорю. Ну подумай сама: эта женщина — мать, потерявшая своего единственного ребенка. Если ты здорова, но капризничаешь, то можешь отказать богатой даме в прихоти. Но можешь ли ты отказать матери, которая хочет в последний раз взглянуть на свое дитя?

Симонэ простерла руки исполненным отчаяния жестом.

— Твои слова мучительны, но ты прав, — прошептала она. — Я сделаю то, что ты хочешь. Но теперь я поняла, чего я боюсь. Меня страшит слово «мать».