Пес, который говорил с богами - [11]

Дамиан хотел сказать ему, что болен, голоден, умирает. В том, что случилось с ним, виноваты эти люди, но Дамиан их почему-то не осуждал.

Пес подошел к профессору на пять футов, сел. Его спокойные карие глаза не отрывались от человека. Хоффман встретил его взгляд и снова увидел Доисторического Пса — и вспомнил, как Дамиан вывел его из леса в ту ночь, когда профессор подвернул ногу.

Таг смотрел по очереди на обоих. Как всякий любимчик, он решил, что должен спасти проект. Он заметил, как нахмурился профессор, когда встретился взглядом с собакой. Все трое замерли, словно в немой сцене, костер мягко шипел и потрескивал, а едва моросивший дождь, казалось, что-то шептал величественным серым деревьям. Наконец Таг решился. Он вскочил, закричал на пса и пошел, угрожающе размахивая руками, прямо на него. Дамиан развернулся и мгновенно растворился во влажной холодной тьме.

Таг почувствовал, что немедленно должен что-нибудь сказать.

— Нужно получше спрятать еду.

Профессор на Тага рассердился, но взял себя в руки и только очень тихо вздохнул.

— Ты прав, — ответил он. Они просидели в молчании еще четверть часа, затем Хоффман, поняв, что Таг не даст ему побыть одному, ушел к себе в палатку.

Дамиан проснулся прозрачным морозным утром. Его разбудило какое-то странное, непривычное ощущение. Он не заметил ничего необычного — ни звуков, ни запахов, — но беспокойная дрожь в теле заставила его подняться. Как всегда, первая мысль была о еде. Свежий воздух доносил запахи костра, кофе и готовящейся каши. Он бессильно поплелся к лагерю.

Его ожидал сюрприз. Он уселся на привычное место, тупо глядя на людей. Они сворачивали лагерь. За какой-то час они собрались, сложили оборудование под брезент возле поваленных деревьев и ушли. Дамиан, слишком ослабев, чтобы следовать за ними, просто смотрел, как они уходят. Он и раньше натыкался на брошенные стоянки и знал, что нужно делать. Дождавшись, когда последний человек скроется в чаще, он принялся исследовать каждый дюйм лагеря. Искал еду, но ничего не нашел, кроме горстки рассыпанного кофе. Он обнюхал ее с сомнением, но все же слизал. Потом уселся посреди пустого лагеря и глубоко вздохнул.

Он сидел так довольно долго, пока к нему не вернулось то странное ощущение. Воздух налился тяжестью, словно небо давило на него. Пес беспокоился и не знал, что делать. Стоял прекрасный ясный день, но он чувствовал, что должен найти укрытие. Однако ощущение было смутным, муки голода возобладали. Сначала нужно найти еду.

По радио сообщили о приближении урагана — из-за этого Хоффман и свернул лагерь. При шквальном ветре, довольно редком в этой части штата, в лесу становилось небезопасно. Профессор решил прервать наблюдение, пока опасность не минет. Они пополнят запасы еды и вернутся.

После полудня Дамиан добрался до того склона, где Хоффман наблюдал за его потешной охотой на сурков. Ветер налетал с горы резкими холодными порывами. Сурки свистели и насмехались, но пес какое-то время не двигался, тупо уставясь на них. Затем с явным усилием заставил себя сдвинуться с места и направился к ним.

Сунув голову между камнями, где только что исчез сурок, он учуял дразнящий запах грызуна. Если бы пес мог пролезть немного дальше, он бы его достал. Его дыхание участилось от мысли о теплой крови, стекающей с языка, о мягкой, податливой плоти. Он должен его поймать. Дамиан просунул голову глубже, развернув плечи, коробка на ошейнике с резким скрежетом царапнула гранит. Бесполезно, до зверька не добраться. Запах дразнил пса, приводил в бешенство. Он дико извивался, пытаясь проникнуть в расщелину еще хоть на несколько дюймов. Но ничего не получалось — слишком широкие плечи. Дамиан в изнеможении принялся пятиться, выгибая спину, скреб задними лапами по скользким камням, пытаясь найти опору, — все тщетно. Он застрял. Громоздкий ошейник попал в проем между камнями, и когда пес развернулся, ошейник заклинило.

Дамиан не стал паниковать и продолжал попытки, уверенный, что скоро сумеет освободиться. Он боролся еще несколько минут, но ошейник плотно застрял в расщелине. Обессиленный, пес приник к камням, задыхаясь. Он лежал, терпеливо восстанавливая силы для следующей попытки.

Шесть дней спустя Хоффман с группой вернулся в лагерь. Ураган оказался жестоким, порывы шквального ветра достигали ста миль в час на побережье, поваленные деревья мешали идти. Таг и Девон прокладывали путь, профессор, прихрамывая, шел последним. Они потратили целый день, чтобы добраться от укрытия до лагеря, в сумерках снова натянули тенты, приготовили легкий ужин и забрались в спальники. Все слишком устали, чтобы думать о поисках собаки.

На следующее утро Сет проснулся первым и вылез из палатки. Быстро прогулялся до ручья, окунул коротко стриженную голову в ледяную воду. Вернувшись, подключил оборудование и поймал слабый сигнал откуда-то с северо-северо-запада от лагеря. За завтраком студенты сидели вокруг костра, пили обжигающий кофе и чай и обсуждали, можно ли через бурелом добраться до того места, откуда шел сигнал.

— Наверное, пес погиб, — сказал Девон, — он не двигается.

Хоффман кивнул: