Первый всадник - [6]

— Не вижу я ни какой ауры, а вот пристальное внимание пугает, — пробурчала, устраиваясь в углу кровати поудобнее, спина все еще болела, — а чем ангелы питаются? Не подопечными, случаем?

В этом вопросе сквозил шкурный интерес, поэтому слушала я внимательно.

— Ты точно спиной о байк ударилась? Не головой? — вполне серьезно спросил блондин.

Он действительно не пытался меня обидеть или еще что. Он искренне беспокоился, пусть изначально я и приняла это за издевку.

— Ответь на вопрос, — потребовала, хоть и знала, что прав и власти на это у меня нет.

Он так посмотрел на меня, будто я вообще башкой билась об свой байк минимум час. Очень настораживает, когда твоя реальная шизофрения предполагает у тебя наличие еще и паранойи.

Отлично. Объект моего сумасшествия считает меня сумасшедшей. Прям матрешка психического заболевания. Жаль, никто из моих подруг не пошел в психиатры, такой случай пропадает.

— Мы питаемся благостью божией. Поверь, голодать нам не приходится. Она самовосстанавливается прямо в нас, — пояснил крылатый.

Ага, закусывать мной не станет. Обнадеживает.

Блондин хотел что-то еще сказать, но вынужденно замолчал. В палату зашли мои родители. Я была крайне рада, что не одна в этой палате со своим воображаемым ангелом, поэтому встретила родителей улыбкой. Мама, как всегда, с глазами на мокром месте, и отец, строгий и властный, но уставший и с легкой щетиной. Переживал. Мама явно побоялась приходить одна. Знала, что истерики не избежать. В нашей семье рыданье дам мог останавливать только глава семьи.

Полчаса причитаний женской половины, пять минут наставлений с мужской стороны, десять минут постпроблемных слез и визит закончился. Ангел в это время никак себя не проявлял. А ведь родители решили меня забрать под подпись об отказе от медицинских услуг. Интересно было смотреть, как здоровый мужик с крыльями плетется за тобой по коридорам больницы, а ему все время мешают больные, каталки, медсестры, тормозя продвижение. Он огибал их с удивительной легкостью, но все рано отстал от нас.

— Милая, куда ты смотришь? — забеспокоилась мама.

— Никуда, — тут же спохватилась, переставая оборачиваться, — пойдемте быстрее. Мне надоела эта больница.

И мы ускорились, а ангелок напоролся на каталку, что поставили поперек коридора, и двух болтушек медсестер, которые не спешили ее откатывать, самозабвенно передавая друг другу сплетни. На лице расплылась довольная улыбка. С ней же я садилась в Кадиллак отца. Сегодня за рулем был водитель Павел. Папа явно устал сильнее, чем показывает. Когда машина поехала, ангелочка все еще не было на горизонте, и я облегченно выдохнула. Избавилась.

По приезде домой мне устроили постельный режим и накормили картошечкой с отбивными. Я была счастлива. Сыта, обогрета и дома — разве может быть лучше. Из-за недосыпа в больнице, и пережитого стресса, я буквально отключилась, так и недосмотрев серию любимого ситкома. Мне даже стало казаться, что ангела-хранителя вовсе не существовало. В эту ночь в голове царил сумбур. Странные мысли крутились, но несмотря на это, сон был удивительно глубоким.

Говорят, до трех лет мы помним свои прошлые жизни. Именно поэтому в этот период дети ведут себя странно, иногда совершенно непохоже на родителей. Будто они видят, слышат и знают то, о чем мы даже не догадываемся. Видят ангелов и души умерших. Возможно, видели и мы, но лишились этой способности со временем, постепенно забывая другую жизнь. С возрастом прошлое начало становиться для нас лишь выцветшей картинкой, а под конец, стерлись даже контуры, уводя наши знания и способности в небытие.

Мне двадцать два, и каждую ночь я вижу белый сияющий трон в окружении невиданных существ в своих снах. Я верю в перерождения, но не в ангелов.

Мысли иссякли только к трем ночи, и разум смог, наконец, уплыть в так желаемый полноценный спящий решим. А вот проснулась я рано, несмотря на усталость. Утро следующего дня встретило меня майским солнцем и легкостью во всем теле. Я сладко потянулась, потерла глаза и… на этом радость утра закончилась.

— Но ка-а-ак? — сокрушенно простонала, роняя голову на подушку и закрывая лицо руками.

Все дело в том, что на кресле с колесиками возле рабочего стола сидел мой ангел-хранитель и беззастенчиво пялился на меня. Бдел мой сон, так сказать.

— Крылья, — он указал большим пальцем себе за спину.

Мда, забыть, что ангелы умеют летать, так могла только я.

— И что, ты залез ко мне ночью в окно? Пялился? Следил? Маньячил? — решила выведать все лазейки, чтобы в будущем их перекрыть. Нечего всяким пернатым шататься по моей квартире. Извращенец крылатый!

— Вика, ты уже встала? — в комнату неожиданно зашла моя мама. Выглядела она свежо и моложаво для своих сорока семи. Даже волосы не потеряли своего воронового цвета.

— Да, мам, — нервно ответила, прикусив подергивающуюся от избытка чувств губу.

— Ты с кем-то разговаривала? Я слышала твой голос, — поинтересовалась родительница.

— Да сама с собой. Чудесный день, — выкрутилась я.

— Хорошо, милая. Я принесу тебе завтрак, а ты сходи умойся. Папа уже должен был выйти, — и дверь в мою комнату закрылась.