Первый всадник - [83]

— Не знаю, — почесал подбородок Фрэнк, — возможно.

— Не стоит, — покачала головой Вассерман. — У вас нет доказательств.

— Да, пока нет, — согласился Фрэнк.

— К тому же это не имеет значения, — добавила она, поднявшись на ноги.

— Как не имеет?! — воскликнула Энни.

— Потому что Соланж ненормальный, вы правы. Подумайте сами: если у Соланжа все получится, то возлагать на него вину будет некому.

— Ладно, а если его поймают?

— Упрячут в психушку. Допустим, удастся проследить источник финансирования — кстати, очень трудная задача, — что это докажет? Что деньги из Северной Кореи? Нет. Они от корейцев, работающих в Японии. Может, у Соланжа миллион корейских последователей? Может, они тоже психи?

— К чему вы ведете?

— К тому, — пожала плечами Вассерман, — что вам надо быть осторожнее. Вы рискуете своей репутацией. Вам ведь не очень хочется прослыть параноиком?

Не дожидаясь ответа, она ушла.

Вскоре появился Глисон и предложил лететь с ним в Нью-Йорк.

— У нас есть выбор? — спросил Фрэнк.

— Разумеется. Если хотите, можете остаться здесь. Неподалеку есть мотель, я могу поставить кого-нибудь у двери. По-моему, вас это не устроит. В Нью-Йорке вы будете при мне, да к тому же в гуще событий. Вам ведь этого хочется?

Двигатель ревел, перелет все не кончался.

Устаревшая станция береговой охраны закрылась около года назад. Крошечный Губернаторский остров расположился в заливе Аппер-Бей, где сливаются Гудзон и Ист-ривер. Полтора километра от Манхэттена — а какой контраст по сравнению с перенаселенным стеклянно-неоновым городом! Здесь поселились лишь обшитые доской семейные гостиницы, чайки да соленые ветры.

Фрэнк и Энни провели ночь без охраны в одном из пансионов, почти у самой пристани. Телефона не было, зато вид — закачаешься: статуя Свободы, Бруклинский мост, между ними Манхэттен.

Наутро они вместе с Глисоном поднялись на борт корабля береговой охраны с установленным на корме крупнокалиберным пулеметом.

— Нам известно, что он хочет сделать, — сказал Глисон, рассматривая в мощный бинокль вереницу кораблей, заходивших в порт. — С другой стороны, он прекрасно знает, что нам это известно. — Он передал бинокль Энни, потер глаза и зевнул.

Корабельным флагом играл легкий ветерок, в остальном день идеально подходил для «инцидента» — было тепло, влажно и облачно.

— Все равно сделает, — сказал Фрэнк. — У него мания величия. Такие наполеоны не славятся гибкостью мышления.

— Согласен, — кивнул Глисон. — Он непременно попытается. Хотя бы для того, чтобы доказать миру, что он на это способен.

— Вдруг он воспользуется запасным вариантом? — неуверенно спросила Энни.

— Каким? — недоуменно поднял брови Глисон.

— Не знаю, — покачала головой она. — Но у него наверняка такой есть. Тесты он проводил с одним и тем же штаммом.

— Ну и что?

— Значит, он тестировал методы заражения, а не сам вирус.

На мгновение Глисон, казалось, занервничал, однако быстро взял себя в руки.

— Мы все равно его опережаем. В пятидесятых мы проводили свои тесты, и результаты теперь заведомо известны. Максимальная площадь заражения достигается с помощью лодки, самолета или метро.

— И вы все перекрыли? — спросил Фрэнк.

— Да.

Фрэнк только хмыкнул.

— С нами сотрудничает Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям. Мы закрыли небо над Нью-Йорком и Вашингтоном для частных самолетов. И реки — Гудзон, Ист-ривер и Потомак свободны от частных судов.

— А как же большие корабли? — спросила Энни, кивнув в сторону порта.

— Их пускают в порт только после тщательного обыска и уже с нашими людьми на борту.

— А метро? — напомнил Фрэнк.

— На каждом поезде наши агенты.

— Вдруг они решат воспользоваться машиной? — сказала Энни. — Или грузовиком. Вирус в микрокапсулах можно поместить в бензин и выпустить в выхлопную трубу. Катайся себе вокруг — никто ничего не заметит.

Глисон задумался.

— Господи, Энни! — воскликнул Фрэнк. — Ты опасный человек!

— Нет, не выйдет, — заявил Глисон. — Недостаточная степень проникновения. Нужна лодка или самолет. На худой конец — метро.

— А водопровод? — спросил Фрэнк.

— Водопровод — это сказки. Даже если выпить такой воды, заражение невозможно. Грипп распространяется воздушно-капельным путем.

— Я все еще не понимаю, — сказал Фрэнк, — как вы собираетесь все провернуть незаметно? Те же пилоты…

— Да, они, разумеется, заметят. Но в газетах не будет ни слова.

— Почему?

— Потому что все средства информации сегодня утром получили соответствующие указания.

— У нас появилась цензура?

Глисон брезгливо поморщился.

— Не больше, чем во время «Бури в пустыне». И то временно и лишь на одну тему. Отчетам о футбольных матчах можете смело верить.

Фрэнк нахмурился, и Глисон решил пояснить:

— Послушайте, мы живем в двадцатом веке. Это значит, людей слишком много. Если кто-нибудь крикнет «пожар», то…

— А если и правда пожар?

— Мы его потушим.

— Ладно, тушите, — нетерпеливо согласился Фрэнк. — Нас-то зачем здесь держать? Если я не могу напечатать статью, то…

— Все не так просто, — отрезал Глисон.

— Почему?

— Из-за Интернета, — грустно объяснила Энни.

Глисон кивнул:

— Да, Интернет — большая проблема.

— И долго нам тут сидеть? — спросил Фрэнк.

— Спросите Соланжа, — пожал плечами Глисон.