Первый военный аэродром - [30]

13 сентября 1941 года защитники города были вынуждены отойти. Но сопротивление продолжалось. Вблизи Гатчины действовали партизаны, в самом городе подпольщики распространяли среди населения листовки, вели разведку в расположении противника, в том числе и на аэродроме, помогали советским бойцам, бежавшим из фашистских лагерей для военнопленных. Весной и летом 1942 года члены подпольной организации при помощи немецких антифашистов провели ряд успешных операций: был убит эсэсовский генерал, подожжена казарма артиллеристов, взорвана цистерна с бензином на аэродроме…

Несмотря на репрессии, покоя оккупантам не было на протяжении всех 866 дней установленного ими «нового порядка». Многие подпольные группы тесно взаимодействовали друг с другом, другие действовали автономно. Однако во всех случаях чувствовалась квалифицированная и опытная направляющая сила, о чем свидетельствовало распределение подпольных групп по важнейшим объектам города. Это были железнодорожное депо, хлебозавод, комендатура, военный аэродром и гробовая мастерская на базарной площади.

Комсомолка Шура Дрынкина была женой командира Красной Армии, держала связь с военнопленными на хлебозаводе. Игорь Рыбаков, работавший переводчиком в комендатуре, снабжал нужных людей специальными пропусками, топографическими картами и соответствующей информацией. Большая группа подпольщиков готовилась к переходу в партизанский отряд, но за два дня до намеченного срока ее выдали немцам.

30 июня 1942 года в парке Сильвия были расстреляны 25 гатчинских комсомольцев-подпольщиков: Надежда Федорова, Александра Дрынкина, Евдокия Потапова, Екатерина Шилова, Валентина Дмитриева, Игорь Иванов, Иван Максимков, Алексей Николаев, Алексей Орлов, Борис Соколов, Михаил Лебедев, Михаил Матвеев, Юрий Черников, Михаил Завалейков, Алексей Куприянов, Анатолий Баринов, Иван Клочьев, Сергей Степанов, Евгений Крушельницкий, Борис Мавринский, Григорий Горбачев, Николай Александров, Василий Раевский, Константин Ловинецкий, Александр Гололобов.

В парке Сильвия, у той самой стены, где были расстреляны комсомольцы-подпольщики, сооружен мемориальный комплекс. Высеченная надпись гласит: «Памяти героически погибших 30 июня 1942 года 25 гатчинских комсомольцев-подпольщиков». Сюда, к могиле юных героев, идут воины, школьники, чтобы отдать дань уважения верным сынам и дочерям нашей Отчизны.

В спецдонесении Зайделя отдельно фигурировало имя отважной комсомолки Федоровой: «…Надежда Федорова, работавшая в последнее время в комендатуре немецких летчиков, имела постоянную связь с Ленинградом… Несмотря на длительные допросы, очные ставки и перекрестные допросы, она настойчиво молчала…»[55]

Родилась Надя в Порховском районе Псковской области, затем родители переехали в Гатчину. Здесь они жили до зимы 1941/42 года, а потом снова уехали в деревню Большие Вязищи Порховского района. Надя же осталась в Гатчине, где работала продавцом хлебного магазина. Как потом стало известно, девятнадцатилетняя комсомолка была оставлена в городе для сбора данных о передвижении воинских частей в ближнем тылу гитлеровцев и передачи их в разведуправление фронта. С этой целью она устроилась кладовщицей на занятый немецкой авиацией Гатчинский аэродром. Миловидная девушка умело держалась и среди солдатни, и среди гитлеровских офицеров. Труднее было выносить косые взгляды гатчинцев, хорошо знавших продавщицу из хлебного магазина.

Однако девушка-патриотка выдержала столь тяжкие испытания. Она оказалась хорошим конспиратором. Ни друзья, ни даже родители не догадывались о ее подпольной деятельности. Надя предусмотрительно поселилась отдельно, чтобы в случае ее провала никто не пострадал. Здесь же она встречалась с товарищами и получала интересующие командование фронта разведданные, которые по особому каналу связи попадали затем в осажденный Ленинград.

Вот что рассказал ленинградский писатель-документалист Николай Виссарионович Мосолов:

«Поздним февральским вечером 1942 года оперативный дежурный штаба Краснознаменного Балтийского флота доложил командующему:

— Товарищ адмирал, нашими радистами перехвачена странная радиограмма из района Гатчины… Давалась открытым текстом. Дважды упомянуто, что передает какая-то «перепелка». А в конце три слова: «Прощайте. Надя с аэродрома».

Текст неполный, путаный, но точно приняты слова: «На товарной станции необычное скопление воинских эшелонов».

Командующий КБФ адмирал Владимир Филиппович Трибуц на некоторое время задумался, а затем твердо сказал:

— Достать станцию нужно.

В это время в Гатчине немцы и не подозревали о каком-то нападении. Ведь в штабе Кюхлера хорошо знали, что наши пушки за сорок километров не бьют, а с воздуха они были всегда прикрыты авиацией, расположенной на Гатчинском аэродроме и в Сиверской. Поэтому они позволили себе такое большое скопление воинских эшелонов на железнодорожном узле.

И вот 19-я отдельная тяжелая железнодорожная батарея моряков обрушила огонь своих мощных орудий на указанную цель.

Комбат майор Меснянкин пошел на исключительный риск — подогрел полузаряды для увеличения дальности полета снарядов. И они накрыли фашистские эшелоны. Более недели гитлеровцы не могли наладить движение на Гатчинском железнодорожном узле»