Первый виток спирали - [15]

— Да все нормально…, — замотала она головой, — Правда… Ты знаешь, нам с Энни всегда нравилось, что у нас с ней одно имя на двоих. Имя мамы. И наше имя. Таким образом мы как будто бы всегда были вместе… Как друг с другом, так и с ней.

— По-моему, это очень красиво, — заметил Джесс, прижав девушку к себе чуточку сильнее. Это его действие было практически невесомым, но Мари ясно ощутила в нем легкую, незримую поддержку.

— А как зовут твою маму, Джесс? — спросила она тихо.

— К моему огромному сожалению, я ничего о ней не знаю…, — грустно вздохнув, ответил парень, — То есть совсем ничего. Мне даже имя ее неизвестно…

— Это очень печально, — прошептала Мари, тоже робко заглянув ему в глаза. Девушка немного опасалась того, что Джесс может говорить ей неправду. Например для того, чтобы как-то подстроиться под нее или же сыграть на ее чувствах. Поэтому она пытливо вглядывалась в его лицо, как будто страстно желая найти в нем ответ или какие-то доказательства того, что юноша действительно говорит правду. И даже при тусклом свете свечи, горящей каким-то странным, совершенно белым потусторонним огнем, Мари смогла увидеть, что голубые глаза Джесса вдруг заметно затуманились серой дымкой, как если бы на ясном летнем небе начали постепенно собираться тяжелые грозовые тучи.

— Получается, что у нас с тобой много общего, — подытожила она. Мари очень хотелось верить в то, что Джесс, все же, сказал ей правду, — А прямо сейчас я почему-то уверена в том, что должна, как можно быстрее, найти свою сестру, — добавила она, — Мне просто стойко кажется, что она в какой-то опасности… Я даже думала, что, может быть, она тоже находится где-нибудь здесь. Бродит где-то совсем одна в этом кошмаре…

— Нет, я думаю, что Энни сейчас, все-таки, в другом месте, — мягко возразил Джесс, ободряюще ей улыбнувшись, — Там, где мир все еще относительно нормален и полон красок, как мы с тобою…

Мари посмотрела на него долгим, испытывающим взглядом. Ведь Джесс, действительно, прав в том, что они оба выглядят здесь как нечто абсолютно инородное. А если уж говорить точнее, то это весь этот мир выглядит как нечто инородное им обоим. И, может, именно из-за такого родства рядом с этим загадочным юношей Мари вдруг почувствовала себя так неожиданно спокойно? Или же причиной тому стала мягкость его характера, его неизменная доброта и забота по отношению к ней?

— Я совсем не знаю тебя, Джесс, — тихо промолвила Мари, — Но у меня такое странное чувство, как будто бы я знала тебя раньше… А, может, так оно и было? Может, я просто не могу тебя вспомнить?

— А, может, мы виделись с тобой в какой-нибудь из наших прошлых жизней? — вторя ей, произнес он, — Скажи, Мари, ты веришь в предыдущие жизни? В реинкарнации там или, скажем, в параллельные миры?

— А ты? — не зная что на это ответить, спросила она.

— Я верю, — подтвердил Джесс, неожиданно вынув что-то из кармана своего пальто. С загадочной улыбкой парень развернул девушку к себе спиной и одел ей на шею какой-то необычный кулон. Мари с любопытством приподняла его к глазам, пытаясь хоть немного разглядеть при неровном свете свечи. В серебристом металле кулона красовалась отполированная половинка распиленной вдоль окаменевшей ракушки-наутилуса, переливающаяся коричневато-золотистыми тонами. Много миллионов лет назад это было живым существом, но сейчас оно представляло собой лишь причудливый и красивый камень, со множеством различных вкраплений, окаменевших внутри многочисленных полостей раковины.

— Это аммонит, — пояснил девушке Джесс, — Он был назван так в честь египетского бога Амона, чьи закрученные рога он напоминает. Древние верили, что аммонит дарует предвидение, ясновидение, а также позволяет людям чувствовать связь с различными временами и другими мирами.

— А ты сам веришь в это, Джесс? — спросила Мари, разглядывая закрученный узор аммонита.

— Смотри, — прошептал парень и вытянул из-под своей рубашки точно такой же кулон, но только аммонит в нем был закручен в противоположную сторону, — Это вторая половина, — пояснил он, — Так что эти двое, на самом деле, один, но разделенный надвое… Прям как ваше имя с сестрой…

— То есть, один из них ты даришь мне?! — Мари неожиданно почувствовала странную смесь эмоций, состоящих из восторга, душащей нежности и еще какого-то сильного чувства, которое она пока не смогла понять до конца, — Но… но почему?

— Может ты сочтешь это глупым, — ответил он, прикладывая свою половинку аммонита к ее, — Но я верю в то, что он всегда сможет помочь мне найти тебя, если что…

— Это вовсе не глупо, — возразила Мари, которой почему-то вдруг самой отчаянно захотелось в это верить, — По-моему, это очень даже красиво… — она неожиданно почувствовала в горле душащие слезы и резко замолчала.

Никто никогда не дарил ей ничего подобного. Это было очень романтично, а Мари не могла вспомнить ничего романтичного в своей жизни. Более того, раньше парни всегда пугали ее. Вот и сейчас какой-то смутный мужской образ в ее голове приносил чувство опасности и страха, даже будучи всего лишь тенью в ее воспоминаниях. Мари не была пока уверена в том, что это за тень, потому что голова ее начинала болезненно ныть, как только она пыталась об этом думать. Все мужчины так или иначе опасны, всегда была уверена Мари. Однако, Джесс оказался совершенно другим. С ним ей было как-то неожиданно спокойно, с ним Мари чувствовала себя так, как будто она внезапно оказалась дома. Может, так чувствуют себя дети в объятиях мамы? Никогда не знавшая своей матери Мари, конечно, не могла знать таких вещей наверняка, но она очень хотела верить в то, что именно так оно и есть.