Первый шедевр - [117]

– Боже! Где я! Юрий! Мистер Омович, что происходит? – испуганно пролепетал Бойл.

– Все в порядке, Грегори, ты в безопасности. Здесь заботятся о тебе.

– Но где я? Что случилось?

– Ты в психологической клинике, так решил суд, Грегори.

– Суд? Какой суд?!

– Каждый раз одно и то же, – вздохнул Омович. – Тебя признали виновным в убийстве троих человек, кровью которых ты рисовал картины. Я пришел напомнить, что ты уже два года бездействуешь, хоть и пообещал мне написать шедевр, в который вложишь собственную душу.

– Я пытаюсь, Юрий, – в глазах Грега сверкнули слезы. – Они мне не дают! Он мне не дает!

– Ты про Куки?

– Он держит меня на ремнях. Изо дня в день я смотрю в пустой холст, но не могу ничего сделать. Я даже один раз прокусил губу и плевался в холст, но он по-прежнему чистый…

– Начинать всегда тяжело, Грегори. Но твой творческий перерыв сильно затянулся. Я пришел тебе помочь.

– Помочь? Вы вытащите меня отсюда? – умоляюще спросил пациент.

– Лучше, Грегори. Я дам тебе инструмент. Открой рот, – вкрадчиво произнес Юрий.

Зрачки Бойла дернулись и расширились, но он послушно открыл рот. Омович достал визитницу и выудил из нее бритвенное лезвие. Осторожно, двумя пальцами, он положил его на нижнюю губу – на ней действительно остались глубокие шрамы от зубов.

– Этой ночью, Грегори. Твой холст – вся твоя комната. Мне нужен твой новый шедевр.

Грегори сомкнул губы, спрятав лезвие во рту и продолжал спокойно смотреть на Омовича.

– Молчание – знак согласия, – усмехнулся Юрий. – Я буду ждать, Грегори. Всегда твой преданный поклонник.

Вместо ответа Бойл выплюнул лезвие ему в лицо. Тонкая пластинка металла с легким звоном приземлилась на пол.

– Малыш Грегори спит, Юрий. Это мое тело. Не его, – Куки растянул рот Грега в отвратительной улыбке.

– Ничего, Куки, – Юрий протер платком лицо. – Я умею ждать. Всегда умел ждать.

– Подожди в очке своего папаши, русский кусок дерьма, – Тим плюнул ртом Грегори и уселся спиной к двери.

Юрий снова вытерся и пошел на выход. Ничего, в следующий раз получится. Он действительно умел ждать.

* * *

Надо было позвонить. Рэй смотрел на аккуратный маленький домик, сжимая в одной руке саквояж, а в другой – трость и небольшой букет алых тюльпанов в коричневой бумаге был подмышкой. Такси уехало минут десять назад, и все это время он стоял истуканом у изгороди, боясь зайти за нее.

– Ох, Даки, мне бы сейчас пригодился твой совет, – пробурчал под нос Милт, надвинув до бровей фетровую коричневую шляпу, прикрывающую шрам.

Занавеска на двери одернулась, спровоцировав учащение сердечного ритма Рэя. Из дома вышел крепкий невысокий мужчина с вьющимися волосами.

– Добрый день мистер! Вам что-то нужно? – спросил он приятным низким голосом.

– Здравствуйте… Эм… Я ищу Хелен. Она здесь живет?

– Хелен моя жена. Сейчас она укладывает спать нашего сына.

– Ох… Тогда я… Зайду, наверное, в следующий раз.

– А кто вы? – вежливо поинтересовался мужчина.

– Я… Хм… – Рэй нервничал, и это было заметно. – Я ее родственник. Но она меня давно не видела.

Мужчина озадаченно посмотрел на него, немного подумав, ушел обратно в дом. Закрыв дверь. Нет, а чего еще Рэй мог ждать? Притащился в Ирландию, где не осталось никого из знакомых и друзей. Это в Англии он великий и ужасный Рэй Открывашка, гроза лондонских преступников и однодневная звезда в исходе судебного процесса против Грегори Бойла, кровавого маньяка-художника. Здесь он никто.

Рэй аккуратно положил сверток с тюльпанами у оградки, развернулся и поковылял прочь, опираясь на трость. Но тут же его остановил звук захлопнувшейся двери. Он не решался повернуться, пока его не окликнул женский высокий голос.

– Мистер! Подождите! – потребовал голос.

Экс-детектив Рэй Милт обернулся. И обомлел. Перед ним стояла копия Риган, только очень высокая. Рыжие волосы были собраны в косу, перекинутую через плечо на грудь, кожа была такой же бледно-молочной, как и у матери. Вот только глаза. Ярко-зеленые, как у него в юности.

– Здравствуйте, мистер, – она улыбнулась, стоя у самой ограды. – Мэтт сказал, что вы мой родственник. Только я вас совсем не узнаю. Может, пройдете в дом?

– Я… Эм… – Рэй облокотился на трость, сильно сжав ручку.

– Вы принесли цветы, – она подняла тюльпаны и, прижав к груди, вдохнула их запах. – Мои любимые.

– Я рад, что вам понравилось, Хелен, – голос предательски дрогнул.

– Так… Кто же вы?

– Хелен… Понимаю, что вам будет странно и дико это услышать спустя столько лет, но… Я ваш отец.

Девушка все еще улыбалась, но уголки рта чуть дрогнули, а выражение глаз изменилось. Любопытство сменилось шоком. Пауза затягивалась.

– Хелен, я понимаю ваши чувства…

– Мама сказала, что ты мертв, – смогла выговорить Хелен.

– В каком-то смысле она права. Но я пытаюсь воскреснуть…

– Зачем? Зачем все это надо?

– Вам, наверное, это совсем не надо, но я должен был хотя бы попробовать. Простите, если я вас обидел, Хелен.

Рэй вновь развернулся и, опустив голову, побрел прочь.

– Подождите, – вновь окликнула Хелен. – Пойдемте в дом. На улице слишком ветрено.