– Мальчик, вставай, вставай, давай, не надо на снегу лежать – слышу я – кто это тебя так? Все лицо разбито, и голова тоже. Ну, сволочи, ну засранцы! Это же надо так мальчишку избить! Надо милицию вызвать! Вставай, вставай же, я тебе помогу, вставай родненький. Вот так….
Я понял, что это обращаются ко мне и пытаюсь встать. Кое-как с помощью женщины я встаю на ноги. Мне немного не по себе, я всегда был уверен, что мой рост позволял если и не сверху вниз смотреть на людей то уж и не снизу вверх, а тут, я смотрю женщине, чуть ли не в пупок, мне даже смешно стало. Какой же рост у этой женщины? И почему она меня мальчиком называет? Женщина достает платочек, подает его мне
– На, сынок, вытри лицо, и нос зажми, чтобы кровь не бежала. Кто тебя так? Милиции на них нет! Скорую помощь надо вызвать, не дай бог перелом носа у тебя.
Я очень хорошо знаю, что для меня милиция значит, – это последнее дело, да и скорая на вызовы по бомжам не всегда реагирует. Поэтому отрицательно машу головой, и каким-то детским голосом говорю:
– Спасибо милая, не надо ничего, сейчас все пройдет, за платочек спасибо.
Вот так штука! Я осматриваю себя и вижу, что я одет в какое-то полупальто с шалевым воротником, на снегу валяется шапка. Я пытаюсь достать ее и замечаю, что руки как бы и не мои, старческие и грязные, а какие то детские и сам я не я, а действительно ребенок.
Сказать, что я в шоке, это ничего не сказать!
Но как же так? Мысли то мои и память вроде как моя. От ужаса у меня подгибаются колени, и я опять оказываюсь на снегу.
Тетка вновь помогает мне подняться:
– Мальчик, ты, где живешь? Может, я помогу тебе дойти?
– Нет, нет, не надо, спасибо милая. Я сам, как-нибудь дойду, вот только кровь уберу, и все, можно будет идти. Спасибо, мне уже лучше.
Мой мальчишеский голос, мое состояние, и физическое и моральное, ужас от осознания случившегося прорываются истерикой. И я заплакал….
Сквозь слезы вижу, что ко мне бегут трое ребят и один из них кричит:
– Колька, что с тобой? Кто это тебя так? Что с ним, тетенька?
– Видимо его кто-то избил, я увидела, что он лежит на снегу, в крови весь и стала ему помогать. Вы с ним?
. – Да, это наш товарищ, мы вместе, в кино ходили. Он в туалет пошел, мы его ждем, ждем, а его все нет и нет, вот и пошли его искать, а он тут вот оказывается и весь избитый.
– Вы его домой ведите, видимо у него что-то с головой, я хотела скорую помощь вызвать, но он сказал не надо. Вы если увидите, что ему совсем плохо, вызывайте скорую помощь. Хорошо, мальчики? А я побежала, на работу опаздываю.
И женщина торопливо ушла. Ребята стали суетливо отряхивать меня от снега и пытаться вытереть с лица кровь.
Я оторопело смотрел на ребят и не понимал, что со мной и где я нахожусь и вообще, кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? Смутно понимал, что ребята хорошо меня знают, что я из их компании. Но я-то их не знал! Почти не знал…
Все, что со мною сейчас происходит, мне что-то подспудно напоминает. Как будто я все это уже видел, что мне знакома эта ситуация и эти ребята тоже.
– Ребята, я ничего не помню, как я здесь оказался, кто меня так разукрасил. Видел только как какие-то пацаны, один постарше, лет так 19-ти и второй помладше, хотели продолжить избиение, но потом раздумали и ушли. Но я их не знаю, и за что они напали на меня, я не знаю тоже. Видимо врезал мне именно тот, что постарше, а я, получив такой удар, еще и стукнулся головой об стенку и потерял сознание. Видимо они посчитали, что я получил достаточно, младший что-то сказал, и они ушли.
– Как бы не сломали нос, кровь все течет и течет – заметил один из ребят.
– На вот еще один платок, или давай я тебе вытру кровь. И другой пацан стал мне вытирать лицо платком.
– Ребята…, я видимо сильно стукнулся головой, ни фига ничего не помню, кто я, кто вы, как здесь оказался?
– Ничего себе! Вот приложили тебе, так приложили! Тебя действительно надо вести в больницу. Санек, давай бери его с другой стороны, отведем его домой, а там видно будет, мать в больнице работает, она решит надо или нет идти в больницу – решил другой парнишка.
И они, подхватив меня с двух сторон, стали помогать мне идти. Через некоторое время я понял, что головокружение у меня проходит, и я могу идти сам.
– Коль, ты снегом умойся, а то все лицо в крови, нас в автобус не пустят. Пешком далеко идти, давай я тебе помогу. Санек держи его, а то вдруг упадет.
Я пытаюсь сам вытереть снегом лицо и руки, но сил нет, руки дрожат, и я подставляюсь под хлопоты ребят, которые быстро приводят меня в относительный порядок. Наконец, они заканчивают меня тормошить оглядывают и, успокоившись, что все-таки привели в порядок, предлагают двигаться дальше.
Выходим на оживленную небольшую площадь. Я все пытаюсь понять, где нахожусь. То, что я это не я и тело явно не мое, это уже стало понятно, то, что я не 65-ти летний, а пацан, я уже разглядел. Но вот кто я, и где нахожусь пока в тумане. Хотя, осматривая все, что меня окружает, начинаю, как будто вспоминать, вот это здание, явно кинотеатр, и эта площадь, и вон те здания. Все это я уже видел! Все знакомое, но все это в моем далеком прошлом.
