Первый после бога - [38]

Улыбка Шелтона стала еще шире.

– С пистолетами в руках, брат?

– Или с клинком и кинжалом. Клянусь в том жизнью Лиз!

Питер стиснул его запястье:

– А я клянусь, что пока мы вместе, ты будешь возвращаться к Лиз целым и невредимым. – Помолчав, он добавил: – Постарайся, чтобы так было всегда – и в те дни, когда ты станешь капитаном.

В хижине воцарилась тишина. Они редко говорили о своих чувствах – в семье Кингов и у мужской половины в роду Шелтонов это было не принято. В отличие от их женщин, словоохотливой и открытой испанки Исабель и нежной тихой Амелии, скончавшейся от горячки после рождения Лиз. Питер никогда не говорил сестре, как дорога она ему и как он ее жалеет – ведь она росла без заботы матери, без ее поцелуев и ласковых прикосновений ее рук… Но Лиз, возможно, в этом не нуждалась – нравом она пошла в бабку-испанку, была своевольной, острой на язык, и если кого и слушалась, так только донью Исабель. Бабка умерла, когда Лиз было десять, и вот тогда она по-настоящему осиротела.

Мартин нарушил тишину.

– Я хочу спросить, почему ты выбрал Берта Айрленда, Пима, Брукса и Палмера Джонса, – промолвил он. – Почему именно их, Питер?

– Потому что они не будут пялиться на индейских девиц, даже если те бегают голышом, – ответил Шелтон. – Берт стар, не слишком интересуется женщинами и хорошо знает индейские обычаи. Брукс тоже не молод, ему почти пятьдесят, он молчалив и сдержан. У Палмера Джонса семья на Ямайке, и он никогда не бегает к девкам – боится подхватить французскую болезнь. Ни один из них не станет заигрывать с индеанками, не оскорбит их мужей, отцов и братьев.

– А Пим? Пим ведь молод и хорош собой!

– Пим мне предан, как и ты. Я плавал с его отцом еще на старой «Амелии»… Достойный был человек! Пим такой же. Если я велю ему глядеть только на носки сапог, он так и сделает.

– Я понял, – сказал Мартин после недолгой паузы. – Капитан должен знать своих людей, знать, на что они способны и к чему пригодны. Знать, на кого можно положиться… Ибо мы странствуем в дальних краях, а это – дело опасное.

– Тогда запомни еще одно. – Питер прислушался к шелесту дождя, встал и набросил на плечи камзол. – У капитана, Мартин, должны быть близкие люди в команде. Лучше пять-шесть, а если стольких нет, то хотя бы один. Тот, кто стоит за его спиной и держит руки на пистолетах.

Будто подтверждая его слова, где-то в лесу протяжно вскрикнула птица.

* * *

За валунами, торчащими у лесной опушки, нашлась тропинка. Капитан шагал первым, за ним – Мартин Кинг и четверо матросов, тащивших корзины и мешки с подарками. Утро выдалось погожее, но в лесу было сыро и зябко после ночного дождя. Где-то наверху, в кронах деревьев, щебетали птицы, на камнях грелись ящерицы, но других проявлений жизни Шелтон не заметил. Здесь явно не водились крупные животные, кроме принадлежащего индейцам домашнего скота. Остров был невелик – слишком малая территория для хищников и травоядных, но вполне подходящая людям. Скорее всего, их кормило море.

– Мы обогнули остров с востока, а тропа ведет на запад, – сказал Кинг. – Странно!

– Я думаю, здесь не одно поселение, – бросил, не оборачиваясь, Шелтон. – Хотя в записках прадеда об этом не сказано, там говорится только о деревне на восточном берегу.

– Прошел уже целый век… – пробормотал Мартин. – Индейцы могли переселиться или их стало больше…

– Или к ним прибилось много беглецов, – добавил капитан. – Если в Перу те же порядки, что в Панаме и Новой Испании, индейцам живется несладко.

– Я слышал, сэр, что у этих индейцев была такая же великая держава, как в Новой Испании, – подал голос Пим. – Что у них был король, и каменные дворцы, и неприступные крепости, и тысячи воинов… Это правда?

– Да, – подтвердил Шелтон. – Так и было – полтора столетия назад.

– Чем же их взяли испанцы?

– Пушками, порохом и стальными клинками, – ответил капитан. – А более того – обманом, хитростью и наглостью. И теперь нет великих инков, а в Лиме сидит испанский вице-король.

Они миновали два ручья с чистой водой и прошли еще около мили, преодолев вброд неширокую речку. Сразу за ней деревья и заросли кустарника расступились, открывая вид на западное побережье острова. Тут и там на вытоптанной земле были разбросаны хижины, загоны для скота, сложенные из валунов грубые очаги, навесы, под которыми сушились сети и вялилась рыба, сараи на столбах, укрывавшие большие пироги и рыболовное снаряжение. За деревней лежала луговина, где паслись животные, похожие на крупных овец с длинными шеями, в загонах на дальней окраине хрюкали свиньи, а рядом виднелись огороды – во всяком случае, там что-то росло и зеленело, и в земле копались женщины[30]. Со стороны океана деревню прикрывала такая же каменная гряда, как в бухте, где бросила якорь «Амелия»; должно быть, эти нагромождения камней были типичной деталью берегового пейзажа.

– Не двигайтесь, – сказал Шелтон. – К нам идут араваки.

Должно быть, их заметили еще в лесу – из-за деревьев выступили шесть лучников, а со стороны поселка приближалось несколько дозорных с копьями и дубинками. Их вел воин в наголовной повязке с перьями грифа. Когда он приблизился, Питер разглядел татуировку на его груди – морду ягуара с оскаленными клыками.