Глафира Петровна на весь коридор голосила,
О чём-то прося в этой Богом забытой дыре.
Забыв о приличиях, сплетнях, болтливых соседках,
Скулила, как псина под дверью, в холодной тиши:
«Пусть будет случайный... Пусть будет залётный... Пусть редко...
Но лишь бы живое присутствие чьей-то души!»
И боль не давала дышать – жгла огнём, полыхала.
Потом стало легче. А после – почти всё равно.
Тогда-то (уже обессилев) она услыхала,
Как кто-то настойчиво бился в ночное окно...
................
- А разве такие бывают? Вы точно из Рая?
Таращит глаза в темноту: - Это шутка? Курьёз?
Он хмурится: - Милочка, ангелов не выбирают.
Быть может по кофе? А то я устал и замёрз.
Проходит на кухню. Включает плиту деловито.
Глафира Петровна идёт зачарованно вслед:
«Мужик как мужик... Длиннокудрый, сутулый, небритый...
Крылатый, конечно... Но коли обычного нет...»
И что-то теплеет внутри, разливаясь тягуче.
Становятся ватными ноги, пустой – голова.
«Сварю ему завтра борща – повкусней да погуще.
Свяжу ему новый жилет. Или, может быть, два...»
.....
Глафира Петровна садится на край табурета:
В глазах её грусть – но она так светла и легка!
Ей помнится всё: посиделки вдвоём до рассвета,
Им сваренный кофе (насыщенный, без молока).
Ей помнится всё: то, что это случилось в субботу.
Он, крылья расправил, шагнул на карниз, произнёс:
- Я должен лететь. Понимаешь, такая работа.
Людей очень много, а нас не хватает… Всерьёз!
… Что ж, надо с чего-то начать… Со скатёрки расшитой?
С хорошего кофе? (А к кофе две чашки – под стать).
Глафира Петровна включает плиту деловито:
Людей очень много… Но он обещал прилетать...
