Первый Национальный банк папы - [26]

Девочки, учившиеся в одном классе с моим сыном, относились к своим бини-бэби как к обожаемым маленьким друзьям. А мальчики, наоборот, воспринимали их как спекулятивные инвестиции. Мой сын и его друзья изучали прайс-листы и приходившие через интернет рекламные уведомления, а затем начинали взволнованно обсуждать открывающиеся перед ними возможности выгодных сделок с товаром, который они потихоньку накапливали под своими матрацами (хотя порой поступали весьма беспечно, оставляли своих бини-бэби валяться на лестнице или брали на улицу и упражнялись в молодецкой удали, перебрасывая их через крышу дома).

Но когда я услышал, как мальчишки хвастают ценностью своих коллекций, я тут же взял на себя ответственную роль опекуна — этакого хмурого и дотошного ментора — и пустился в объяснения, что, мол, несмотря на глубокомысленные советы экспертов в этом деле, бини-бэби не являются дефицитным товаром и, следовательно, не могут представлять собой какую-либо ценность. Я напомнил им также о законе спроса и предложения и подробно описал действие свободного рынка. «Получайте удовольствие от своих бини-бэби как от метательных снарядов, парни, — сказал я в заключение, — но помните, что шестеро девятилетних мальчишек не могут ниспровергнуть незыблемые законы экономики».

Мой сын проигнорировал эти слова и в один прекрасный день заявил мне, что ему необходимо пополнить кассу своих наличных, а для этого — продать два своих «редчайших» экземпляра бини-бэби, выставив их на аукционную продажу через интернет. Я буквально задрожал от радости — ага, теперь-то он волей-неволей и по собственной инициативе получит важный урок по экономике, и мне не придется больше читать ему нравоучений. Я настоял на том, чтобы он дал мне отредактировать формулировку своей заявки на электронный аукцион, убедив его в том, что он не сможет вразумительно описать, в каком состоянии находятся эти игрушки, уже без малого два года побывавшие в употреблении и успевшие пережить отнюдь не лучшие времена, прослужив в качестве метательных снарядов как внутри дома, так и за его пределами. После этого, с чувством человека, исполнившего свой тягостный долг, я отошел в сторону.

Представьте мое удивление, когда через 7 дней эта пара игрушек была продана за 123 доллара 50 центов! «Еще не вечер», — подумал я, помогая сыну упаковать его бини-бэби в коробку и по ходу дела уговаривая не огорчаться, если покупатель, получив на руки товар и увидев его воочию, в гневе потребует свои деньги обратно (поскольку я был абсолютно уверен в том, что это случится). Вообразите же мое изумление, когда через два дня покупательница прислала моему сыну по электронной почте восхищенное послание, где говорилось, что она в восторге от своей покупки.

Конечный результат: я пообещал сыну, что никогда больше не буду давать ему необдуманных советов ни по какому поводу, хотя не удержался от искушения и предложил ему побыстрее избавиться от остальной своей коллекции.

Учиться на электронных аукционах

Оправившись от потрясения, пережитого в связи с неожиданным успехом моего сынишки на электронном аукционе, я понял, что его эксперимент с бини-бэби оказался гораздо более интересным уроком по экономике, чем тот, который я пытался преподать ему ранее, когда талдычил мальчишкам о непоколебимости закона спроса и предложения. Интернет позволил моему сыну принять участие в высшей фазе классического спекулятивного бума, психологические основания которого были в точности такими же, как при тюльпаномании в Голландии в 17 веке или во время «Пузырей Южного моря» в 18 веке в Англии. Очень многие люди (которые, как казалось, проявляли весьма относительную рациональность) покупали бини-бэби лишь потому, что многие другие (не очень рациональные люди) тоже покупали бини-бэби. А так как человеку по самой его природе свойственно допускать, что любой другой человек знает больше, чем он сам, они покупали эти игрушки в состоянии, близком к истерии. Продавая часть своей коллекции в тот момент, который, как оказалось впоследствии, был высшим пиком рыночной глупости, мой сын умудрился заработать на этом большие деньги.

Но что еще лучше, через несколько месяцев, когда сумасшедшие цены на бини-бэби внезапно упали, мой сынишка завершил свое образование в сфере спекуляций, наблюдая за тем, как ценность оставшейся части его коллекции упала до нуля. Пока он напряженно ожидал следующего скачка цен, выяснилось, что количество простофиль в стране все же не бесконечно. Другими словами, за короткий промежуток времени интернет дал моему сыну возможность пройти те же суровые уроки относительно массовой истерии и алчности, которые многим взрослым приходится потом одолевать на гораздо более болезненном уровне — после того, как они загрузят свои пенсионные счета приобретенными через интернет акциями, а затем будут обречены на бесконечное ожидание, пока на деревьях Поля Чудес не начнут расти монеты.

Интернет и свободное предпринимательство

Подобного урока мой сын не мог бы получить с такой легкостью в мире, где еще не было интернета. Природа этого мира превосходно схвачена Эндрю Тобиасом в его книге «Единственное руководство по инвестициям, которое вам когда-либо потребуется», впервые опубликованной в 1978 году. Еще будучи ребенком, Тобиас постепенно собрал большую коллекцию юбилейных конвертов с марками новых отраслей хозяйства, проштампованных в день их выпуска. Много лет спустя, просматривая свою коллекцию и решив, что она, должно быть, стала уже ценной, он решил ее продать. Тобиас позвонил одному серьезному коллекционеру марок и спросил, не заинтересуется ли он его предложением.