Первый и единственный - [36]

— А меня не хочешь поблагодарить?

— Кажется, смысл этого праздника несколько иной.

— Никогда не поздно внести дополнительные новшества.

— Ты готов поставить под угрозу традиции? Так за что я должна тебя благодарить? — осмелилась Эмили продолжить игру, которая показалась ей вполне безобидной.

Но, только взглянув Тайлеру в глаза, она поняла, что ошибалась и в тот момент, когда произнесла эти слова, ступила на опасную тропу. В животе у Эмили тут же снова заплескались золотые рыбки, а сердце забилось тяжелыми толчками. И Эмили так и не смогла удержаться, чтобы не бросить взгляд на губы Тайлера.

— За индейку, пирог и компанию, — пояснил он.

— Спасибо, Тайлер. За индейку, пирог и компанию, — послушно повторила Эмили.

— Дружеский поцелуй в качестве благодарности не слишком обременит тебя?

— Пожалуй, этого делать не стоит. — Эмили выдавила улыбку и для верности отрицательно покачала головой.

— Почему? — Глаза Тайлера наполнились каким-то непереносимым сиянием, и Эмили едва не зажмурилась.

— Разве ты не помнишь, что случилось вчера? — шепотом произнесла Эмили, залившись краской смущения.

— Ты хочешь сказать; что не сможешь сдержаться? — тут же поймал ее на слове Тайлер, прежде чем Эмили осознала катастрофические последствия своего признания.

И вместо того, чтобы немедленно опровергнуть это нелепое утверждение, Эмили с самым несчастным видом кивнула.

— Только ты не думай, что я это оставлю как есть. Я приму кардинальные меры.

— Хотелось бы мне узнать, что ты собираешься делать, Эмили?

Ей бы тоже этого хотелось, только ни одной, даже самой невероятной идеи в голову почему-то не приходило. Эмили пожала плечами, и ей удалось произнести:

— Я что-нибудь придумаю.

Неизвестно, чем бы закончился этот разговор, если бы не появление Джека и Холли. Джек в одной руке держал новенький грузовик, в другой — пульт дистанционного управления от машины, а Холли — Барби в вечернем туалете потрясающей красоты.

— Мамочка, смотри, что мистер Китон мне подарил! Посмотри, какая Барби! Какое у нее платье!.. И туфельки!

— Зачем ты это сделал?

— Чтобы дети тоже могли быть за что-то благодарными. Эмили, — позвал Тайлер таким голосом, что у нее закружилась голова.

Эмили тут же ухватилась за корзину, которую привез Тайлер, и почти бездумно забормотала:

— Сейчас я накрою стол, и мы начнем наш праздничный обед. Жаль, что Мэри…

— Эмили, — снова позвал Тайлер, и она тяжело сглотнула.

— Что?

— Я бы тоже не смог сдержаться, — сказал он и ушел.

Эмили бессильно опустилась на стул. Я самая разумная женщина… Нет, эта старая мантра больше не действует!

Во время обеда Эмили постоянно чувствовала на себе взгляд Тайлера, но едва отважилась один раз посмотреть на него и слабо улыбнуться. Тайлер выглядел потрясающе красивым в новой рубашке, Эмили тоже решила в честь праздника надеть нарядную шелковую блузку. И весь обед Эмили не покидало совершенно абсурдное чувство, что это семейное торжество. После обеда Эмили надела фартук, чтобы вымыть посуду, дети вызвались ей помочь, а Тайлер куда-то стал собираться.

— Мистер Китон, только не говорите, что даже в праздник вам нужно работать! — самым суровым тоном, на какой была способна, заявила Эмили.

— Я ненадолго, мне только нужно кое-что проверить, — улыбнувшись, заверил Тайлер. — Через два часа я буду в полном вашем распоряжении, мисс Стоун.

Эти слова вызвали в ней сладкую истому, но Эмили удалось сдержанно кивнуть.

— Хорошо, мистер Китон.

Закончив с посудой, Эмили пошла в гостиную, из которой доносились голоса Джека и Холли, явно затеявших продолжение бесконечного «сериала» о космических пиратах. Но оказалось, что дети решили просмотреть передачу для детей, записанную на кассету. Эту и еще несколько других кассет с обучающими программами по просьбе Эмили привезла Мэри, и вот уже почти неделю распорядок дня Эмили был расписан почти по минутам. Ей даже приходилось составлять каждое утро список, чтобы ничего не забыть.

Почти все основные дела она оставляла на время, когда дети отдыхали или играли вместе. Эмили старалась как можно больше времени проводить с малышами. Если на улице было не слишком холодно, они отправлялись гулять, потом почти час занимались по специальной программе для дошкольников.

Джек удивлял ее своими способностями и прилежностью. Он потерял большую часть своей недетской серьезности, хотя был все еще достаточно сдержан. И он избавился от своего страха перед Бугименом, словно обещание Эмили всегда быть рядом спасло его от этого страха. Все дело было в заботе, которой она окружила малыша, в любви и доверии. Эмили не разделяла детей на «своего» и «чужого», относилась к малышам совершенно одинаково. Холли сначала немного ревновала, но быстро привыкла. Джек просто обожал Эмили. Он часто заглядывал ей в глаза, словно по их выражению пытался понять ее чувства. Больше всего они с Холли любили сидеть, прижавшись к Эмили, как птенцы, пока она читала им сказки.

Два маленьких человечка были удивительно похожи и в то же время непохожи, но взаимное притяжение детей не вызывало никаких сомнений. Видя склоненные одна к одной головки, Эмили испытывала острое чувство нежности и материнской любви. Они неизменно были вместе и с тем же постоянством подражали друг другу. Это было что-то вроде соревнования. Если Холли забиралась на руки к мамочке — тут же там оказывался и Джек. Если Джек прилежно занимался, Холли вела себя столь же благоразумно.