Первый год войны - [93]

Всему фронту стал известен подвиг, совершенный здесь командиром танкового взвода 158-й танковой бригады старшим лейтенантом Дмитрием Дмитриевичем Шолоховым. Огнем орудия своей тридцатьчетверки, расходуя по одному снаряду на вражеский танк, 30 июня в районе Нестерное он из засады в замаскированном танковом окопе с короткой дистанции от 50 до 300 метров за десять минут поджег и подбил 24 вражеских танка из числа сгрудившихся перед его окопом. В бою за село Волчья Александровна было уничтожено 10 автомашин. 2 декабря 1942 года он удостоен звания Героя Советского Союза.

Однако противник перегруппировал силы, предпринял еще три атаки и повернул ход сражения в свою пользу. Несмотря на частный успех танкистов и нанесенные неприятелю потери, общая обстановка к исходу дня для оборонявшейся здесь 21-й армии складывалась неблагоприятно. С утра 1 июля бои разгорелись с новой силой. 13-й танковый корпус, прикрывая отступающие стрелковые части огнем своих орудий, медленно отходил с рубежа на рубеж[53]. Соединиться с ним в таких условиях, не зная его точного местонахождения, танкисты 23-го танкового корпуса не смогли.

Этот факт свидетельствует о том, что командование фронта резервов уже не имело, а его попытки организовать эффективное противодействие врагу не всегда основывались на реальных возможностях.

С утра 2 июля неприятель возобновил активные действия против войск 28-й. Части мужественно вели тяжелые оборонительные бои. В 6 часов утра 23-й танковый корпус нанес контрудар из района Погромца на север, к 10 часам овладел хутором Яблоново, высотой и рощей, что южнее хутора Емельянов. Здесь он был атакован большим количеством танков с мотопехотой и подвергся бомбежке. Под ударами танков, артиллерии и авиации отважные танкисты в течение дня пытались прорвать вражескую оборону то на одном, то на другом участке, но их усилия не получили дальнейшего развития.

В 12 часов свыше ста танков с пехотой при поддержке пикирующих бомбардировщиков атаковали передний край 13-й и 15-й гвардейских стрелковых дивизий. Гвардейцы отбивались до последней возможности, подожгли до 30 танков, вывели из строя свыше двух тысяч солдат и офицеров, но к 15 часам их силы стали иссякать. Во второй половине дня я приехал в район войск северо-западнее Аркатово, где встретился с командиром 13-й гвардейской полковником А. И. Родимцевым и не узнал его — настолько он был удручен утратами своих бойцов и командиров. До этого Александр Ильич даже в самые трудные минуты не терял железного самообладания. С болью в сердце докладывал он, что авиабомбежки, продолжавшиеся без перерыва пять часов, поколебали стойкость его гвардейцев. Некоторые в таком аду становились невменяемыми, утрачивали способность понимать команды.

К вечеру неприятель занял прибрежные села и хутора. Он стремился отрезать 15-ю гвардейскую и 38-ю стрелковые дивизии от переправ и баз снабжения.

К этому времени 23-й танковый корпус вел бой в полном окружении. Я приказал танкистам пробиваться сквозь боевые порядки врага в район Аркатово, Казначеевка, Колпаково, с тем чтобы преградить противнику путь к сохранившимся у нас переправам.

Остатки 169-й стрелковой дивизии и 91-й танковой бригады отошли на левый берег Оскола и удерживали Волоконовку. 15-я гвардейская и 38-я стрелковые дивизии по-прежнему сражались на рубеже Старый Хутор, Бутырка, Буденновка, Григорьевка, хотя враг навис над правым флангом и тылом 15-й гвардейской, создал угрозу ее окружения. Неблагоприятно сложилась обстановка и на левом фланге 38-й дивизии, действовавшей на левом фланге армии. Ее левый сосед — 32-я кавалерийская дивизия начала отходить в юго-восточном направлении, оголяя фланг и тыл стрелковых частей.

В связи с тем что гитлеровцы прорвали оборону в полосе 13-й гвардейской дивизии, мне пришлось перенести командный пункт армии из Посохова на левый берег Оскола в село Селиваново, По прибытии на новый командный пункт я еще раз обстоятельно проанализировал тяжелую обстановку, создавшуюся в полосе 15-й гвардейской и 38-й стрелковых дивизий, и принял решение в течение ночи отвести эти соединения на левый берег Оскола, иначе им угрожало полное окружение. О своем решении немедленно доложил шифром Военному совету фронта, затем выехал на передовую, чтобы побывать у командиров соединений и на месте ознакомиться с обстановкой. По дороге встретился с помощником начальника автобронетанковых войск фронта генерал-майором Е. Г. Пушкиным, своим бывшим подчиненным по Южному фронту. Пушкин сообщил, что командование фронта приказало непосредственно командиру 23-го танкового корпуса отойти на левый берег реки Оскол в случае, если ему не удастся выполнить поставленную задачу. К моменту нашей встречи (около 19 часов) некоторые танковые батальоны 23-го танкового корпуса уже переправились на левый берег.

Сообщение генерала Пушкина окончательно убедило меня в том, что решение об отводе 15-й гвардейской и 38-й стрелковых дивизий соответствует общему мнению командования фронта.

В селе Аркатово, где находился командный пункт 13-й гвардейской стрелковой дивизии, я застал полковника Родимцева. 34-й и 39-й гвардейские полки уже были на левом берегу Оскола в районе Гладково, Принцевка, а 42-й гвардейский все еще дрался на западном берегу, удерживая села Аркатово и Колпаково.