Первый День Службы - [272]

Он подал обоим руку. Затем повернулся спиной, желая показать, что с ними базар окончен и заговорил с Султаном.

— На фиг ты ей так прямо рубанул, что про женитьбу и речи быть не может? Галка ее утешала, сказала, что это все не окончательно. Можно еще тебя уговорить, приласкать…

Витька с Бубой вышли на улицу в ночь. Затерявшаяся было в голове мелодия зазвенела вновь: «Вечерний звон. Бом! Бом!!» Все складывалось прекрасно. Даже земное притяжение словно вдвое уменьшилось, отступило. К тому же, от обоих пахнет теперь не потом, а благовонием. Они им насквозь пропитаны. У Бубы в кармане нашлись папиросы и спички. Шпала тоже закурил за компанию. Шли обратно тем же маршрутом: мимо сараев, ангара, перелезли через забор… Из-за угла было видно, как на плацу их товарищи наматывают строевой километраж. Занятия проводил почему-то уже сам прапорщик, собрав воедино две группы. Сержант терся тут же. Постояли, докурили, подумали. Плац был хорошо освещен прожекторами с казармы. Потому пробраться в строй незамеченными было маловероятно. Решили улучить момент, когда прапор вместе со строем повернутся к ним спиной и пристроиться в зад колонне. Если их заметят, скажут что были в туалете.

— Кругом! — скомандовал микромайор. — Левой, левой, раз, два, три…

Они выбежали из-за сарая и вприпрыжку понеслись к строю. Черт дернул прапорщика остановиться и обернуться. Бубу и Шпалу он увидел, но продолжал командовать, как ни в чем не бывало: «Левой, левой…» Карантин помаршировал еще минут десять. Затем командир построил его лицом к казарме по двое, приказал Бубе и Шпале выйти из строя, повернуться к нему мордой.

— За самовольную отлучку во время строевых занятий, объявляю вам два наряда вне очереди! — объявил он.

Все понятно. Оба потупившись смотрели на свои сапоги.

— Стать, как полагается! — рявкнул прапор. — Что нужно отвечать в таких случаях?

Ах, так значит нужно еще чего-то и отвечать! Спросили бы что полегче! В конце концов это уже свинство! Они в армии первый день, а им, мало того, что влепляют по два наряда вне очереди, да еще требуют, чтобы они что-то на это отвечали. «Спасибо» этот садист, что ли, ждет от них? Откуда Витька с Бубой знают, что в таких случаях полагается делать, они только сегодня вылупились. Из строя доносится шепот:

— Служу Советскому Союзу, Служу Советскому Союзу!

— Так что нужно отвечать, когда вам объявляют наряды вне очереди? — не унимается прапорщик. Витька с Бубой переглянулись, набрали полную грудь воздуха, взяли один правой, другой левой под козырек и гаркнули:

— Служу Советскому Союзу!

— Ха-ха-ха, — покатились со смеху сержанты, собравшиеся, видимо, делать отбой. За ними покатился со смеху и весь карантин.

— Четыре наряда вне очереди! Что нужно отвечать?.. Есть нужно отвечать! Есть. «Есть, четыре наряда вне очереди, — нужно отвечать. — Есть четыря наряда вне очереди.

Они стояли от прапорщика с наветренной стороны и Шпала боялся теперь только одного, как бы командир не унюхал исходящий от обоих запах. Но ничего, обошлось! Карантин загнали в казарму. Начался онанизм с отбоем. Первый для Икских. Но участия в муштровке друзья по «несчастью» не принимали, стояли в стороне в коридоре. Прапорщик позвал какого-то сержанта, который объяснил порядок снимания и одевания на себя воинского обмундирования и продемонстрировал все на себе. У него это красиво получалось и быстро: всего за двадцать пять секунд! Потом принялись дрочить всех. Но сегодня культурно было, без пинков и мордобития. Покончив наконец с отбоем, сержант Кузя отвел обоих в туалет за ротой. Обсерватория была просторной: насчитывала двадцать очок. Кузя показал, где находятся ведра, веники, тряпки. Объяснил, что подобные места принято чистить в армии до блеска. Впрочем, туалет и был не грязным, гораздо чище любой общественной столовой. Несколько бычков на полу, да использованные бумажки в мусорницах. Полы и стены до плеча кафельные, а выше плеча их и обосрать-то трудновато! Так что работы не очень много. Конечно, по законам малолетки «падляк»! Но ведь он, когда из армии вернется, тоже будет всем рассказывать, что ни разу туалет не драил! А насчет подлянки, то Султан объяснил, что в армии ее нет. Шпала взялся за веник и принялся мести пол. Буба тоже чего то схватил.

— Погодите! — Кузя вынул из кармана пачку сигарет «Стюардесса», зажигалку.

Закурил и провел пачкой по кругу, приглашая угощаться. Витька с Бубой неуверенно взяли по сигарете, закурили.

— Откуда будете? — спрашивал Кузя.

— Из Икска.

— Из самого?

— Так точно!

— Я из Костромы, еще год служить. Деды уйдут, вместе молодых учить будем…

Оставив солидный бычок, Кузя кинул сигарету в урну.

— Постойте, покурите, я сейчас!

Через пару минут в туалет шумной толпою ввалились десять чурок. Сзади их подгонял Кузя.

— Быстро хватайте ведра, тряпки, веники и чистить туалет.

Чурки были, видимо, привычные и нарасхват разобрали инструмент.

— Давай быстрей! — подгонял их пинками сержант, указывая каждому фронт работ.

Увидев что дело закипело, он подошел к стоящим в сторонке Бубе и Витьке.

— Вы их тут шугайте, чтобы все было хоккей, а я пошел, мне надо быть в роте.