Тут вторая рука протянулась с противоположной стороны к Даше.
Обе девочки, забывшись, подняли головы, стараясь разглядеть новую гувернантку.
— A вы — душонок! — произнесла бесцеремонно Валя. — Не то что Розка Павловна. Ta была ведьма порядочная. A вы — дуся, молоденькая. Сколько вам лет однако? Вы моложе Натали. A Натали ровно двадцать три года.
— Она y нас старая дева! — со смехом закончила Полина. — A вам сколько? Восемнадцать, да?
Незаметно улыбнувшись, Даша присела на край постели старшей девочки и довольно мягко проговорила:
— Сколько бы мне не было, я всегда останусь старше вас. A спрашивать о годах y старших — не совсем удобно.
В ответ на это Полина сделала недовольную гримаску.
— Ах, mademoiselle, вы тоже любите читать нотации, как и Розалия Павловна.
— Иначе я бы не была гувернанткой! — добродушно улыбнулась Даша.
Этот ответ, очевидно, понравился сестрам, потому что обе они подскочили на своих пружинных матрасиках и затрещали, перебивая одна другую:
— Нет, нет, вы душонок, прелесть, не то что Розка! Недаром мы ее «выкурили» злючку, крысу противную. Постоянно на нас maman ябедничала. Ужасная дрянь! Мы ей раз за это её накладку рыжую в черный цвет выкрасили, так что надеть было нельзя. Подумайте, сама рыжая, a накладка, как уголь. Ха, ха, ха! A вы, mademoiselle, не носите накладки? А? Вон y вас сколько волос на голове, ай, ай, что-то подозрительно, душончик!
И прежде чем Даша успела опомниться, Валя, младшая из сестриц, светловолосая, с выпуклыми серыми глазами девочка, протянула руки к её голове, в один миг вытащила все шпильки из действительно густой и тяжелой прически Даши. Густая и мягкая волна удивительно красивых и пышных волос мягко скользнула вниз и окутала черной сетью всю невысокую фигуру молоденькой гувернантки.
— Ай, ай, какая прелесть! Вот где роскошь-то! Не то, что y Розки или y Наташки! Тут настоящие волосы, a не шиньоны, не накладки фальшивые! Прелесть, восторг, сокровище!
И, прыгая вокруг Даши в одних рубашонках с босыми ногами, девочки хватали ее за нежные шелковистые пряди и тянули каждая к себе.
И высокая худенькая Полина с бледным лицом, с темными глазами и бровями, и курносенькая Валя совершенно забыли о том, что видят Дашу в первый раз и что она является для них начальствующим лицом в некотором роде.
Напрасно молодая девушка старалась восстановить порядок и урезонивала юных проказниц.
Её слова не приводили ни к чему.
Вдруг, Валя, устраивавшая на голове своей новой гувернантки весьма сложное сооружение наподобие японской прически, заглянула в лицо Даши и вскрикнула:
— Душонок, отчего y вас такое печальное личико! Я вам сделала больно!
— Конечно, сделала больно! — вмешалась недовольным тоном Полина, — ты известный y нас медведь косолапый! Увалень!
— Ну, не ври пожалуйста! Воплощенная грация какая, подумаешь! Тоже воображает, что грациозна и мила, как мотылек! — огрызнулась Валя.
— Разумеется, грациозна, не тебе чета!
— Скажите, пожалуйста!
Пока дети пререкались между собой, Даша успела привести в порядок свою голову. Свернув в тяжелый жгут на затылке свои пушистые густые волосы, она обратилась к девочкам:
— A ведь одна из вас угадала верно, — проговорила она, взяв за руки обеих своих будущих воспитанниц, — вы мне, действительно, сделали больно!
— A! — протянула сокрушенно Валя, в то время, как темные глаза Полины метнули смущенным взглядом исподлобья.
— Но не оттого больно, что дергали меня за волосы, — поторопилась она истолковать свои слова, — a потому, что так непочтительно относитесь к своей прежней гувернантке, браните ее всячески и ссоритесь с друг другом из за всякого пустяка!
— Розка стоит этого, поверьте! — буркнула себе под нос Полина.
— Ведьма она! — вторила ей и Валя.
— Опять!
И, укоризненно покачивая головой, Даша поднялась к двери.
— Вот, что, дети, — произнесла она, останавливаясь на пороге, — одевайтесь скорее и выходите в столовую, мне хочется, наконец, видеть моих учениц и воспитанниц в их настоящем виде, a не с такими невозможными головами!
И она с улыбкой указала глазами на покрытые бумажными папильотками головы девочек.
— Головы, как головы! Ничего нет удивительного в завивке. Натали всегда так завивается на ночь! — вызывающе проговорила Полина.
— Натали, это, если не ошибаюсь, ваша старшая сестра?
— Да! — небрежно бросила Валя.
— И вы, стало быть, считаете нужным поступать по примеру совсем взрослой барышни?! Но сколько же вам лет, однако?
— Мне двенадцать, a Полине четырнадцать!
— Ну, значит, вы совсем еще дети! A детям смешно и нелепо так много думать о своей наружности! И я серьезнейшим образом попрошу вас не завивать больше волос.
И, сказав это, Даша исчезла за дверью спальни девочек, предоставив право белому Жужу, снова поднять свой ужасающий лай.
