Первый человек в Риме - [65]

Но что рассердило наших уважаемых коллег в сенате – так это новость, что Спурий Альбин назначил своего младшего брата Авла Альбина наместником провинции Африка и командующим африканской армией в его отсутствие! Вообрази! Думаю, если бы Авл Альбин был его квестором, такое еще могло бы пройти в сенате незамеченным, но (тебе это известно, однако я повторюсь) квестор – недостаточно большая должность для Авла Альбина. Посему он был введен в штаб своего брата в качестве старшего легата. Без одобрения сената! В результате – сидит наша римская провинция Африка, управляемая в отсутствие наместника тридцатилетней горячей головой. Ни опыта, ни выдающегося ума! Марк Скавр был в ярости и так отчитал консула, что тот в жизни не забудет, будь уверен. Но дело сделано. Можно только надеяться, что Авл Альбин будет вести себя благоразумно. Скавр сомневается. Я тоже. Прощай.

Это письмо было отправлено Публию Рутилию Руфу до выборов. Марий думал, что это его последнее письмо, надеясь, что к Новому году Руф уже будет в Риме. Потом пришла эпистола от Рутилия, в которой говорилось, что Панеций все еще жив и при виде своего старого ученика так воспрянул духом, что кажется, проживет на несколько месяцев дольше, чем предполагалось, насколько это позволит злокачественная опухоль. Рутилий писал: «Жди меня весной, как раз перед тем, как Свин отправится в Африку».

Итак, после Нового года Марий опять сел за письменный стол и снова написал в Тарс.

Ты, конечно, не сомневался, что Свин будет избран консулом, и ты был прав. Как бы то ни было, народ и плебеи закончили голосование до того, как проголосовали центурии. Все прошло без сюрпризов. Квесторы заняли свои должности в пятый день декабря, а новые трибуны от плебеев – на десятый. Единственный интересный новый народный трибун – Гай Мамилий Лиметан. Еще довольно перспективны три новых квестора – наши знаменитые молодые ораторы и судейские звезды Луций Лициний Красс и его лучший друг Квинт Муций Сцевола. Но куда занимательнее третий – довольно дерзкий парень из плебейской семьи Гай Сервилий Главция. Он умеет вызвать раздражение. Его, я уверен, ты помнишь еще с того времени, когда он выступал на суде. Сейчас говорят, что он лучший автор судебных законопроектов во всем Риме. Мне он не нравится. При подсчете голосов Свин занял первое место на выборах в центуриатные комиции, так что он будет старшим консулом на следующий год. Не намного отстал от него и Марк Юний Силан. Голосование проходило, как всегда, консервативно. Никаких «новых людей» среди преторов. Из шести двое – патриции и еще один патриций, усыновленный плебейской семьей, – не кто иной, как Квинт Лутаций Катул Цезарь. По мнению сената, выборы прошли отлично и вселяли определенные надежды на новый год.

И тут, мой дорогой Публий Рутилий, грянул гром. Кажется, до Авла Альбина дошли слухи о том, что в нумидийской крепости Сутул хранятся огромные сокровища. Дождавшись, когда брат-консул уедет в Рим, откуда наверняка не вернется до окончания выборов, Авл вторгся в Нумидию! Во главе трех слабых и неопытных легионов – как тебе это нравится! Осада Сутула, конечно, провалилась. Жители города попросту закрыли ворота и посмеялись над Авлом с городских стен. Но вместо того, чтобы признать свою неспособность провести даже непродолжительную осаду, не говоря уже о целой кампании, что же сделал Авл Альбин? Вернулся в Римскую провинцию? – слышу я твой ответ, мнение здравомыслящего человека. Так поступил бы ты, будь ты на месте Авла Альбина, но Авл Альбин решил иначе. Он снял осаду и двинулся маршем в Западную Нумидию! Опять же во главе все тех же трех неопытных легионов. Югурта атаковал его на середине пути ночью, где-то возле Каламы, и нанес Авлу Альбину такое сокрушительное поражение, что младший брат нашего консула сдался нумидийцу безоговорочно. Югурта прогнал под ярмом каждого римлянина и каждого союзника из легионов Авла Альбина, заставляя признать свое поражение. После этого Югурта заставил Авла Альбина подписать договор, согласно которому Югурта получает все, чего не мог добиться от сената!

Мы, в Риме, узнали об этом не от Авла Альбина, а от Югурты, который прислал в сенат копию договора с сопроводительным письмом. В нем он резко обвиняет Рим в предательстве, во вторжении в дружественную страну, которая даже пальцем никогда не погрозила Риму. Когда я говорю, что Югурта написал в сенат, то имею в виду, что он набрался наглости написать своему старейшему и злейшему врагу Марку Эмилию Скавру, занимающему пост принцепса сената. Разумеется, это было сделано как преднамеренное оскорбление – выбрать принцепса сената в качестве адресата подобной эпистолы! Как же разгневался Скавр! Он немедленно собрал сенат и заставил Спурия Альбина выложить многое из того, что прежде было скрыто. Включая и тот факт, что Спурий все-таки знал о планах своего младшего брата, хотя сначала и утверждал обратное.

Сенат был в шоке. Сенаторы обозлились. Сторонники Альбина покинули его, оставив в полном одиночестве. Он признался, что узнал новость из письма Авла, которое получил несколько дней назад. Спурий также сообщил нам, что Югурта приказал Авлу вернуться в римскую Африку и запретил ему переступать границы Нумидии. В результате жадный Авл Альбин ждет указаний своего брата. Что ему еще остается?