Первый человек в Риме - [39]

Повсюду имелись лавчонки и маленькие закусочные, распространяющие острый запах, где, вероятно, шла бойкая торговля. Наверное, у людей в Субуре водились деньги. Пекарни, мясная кулинария, харчевни, где можно глотнуть вина, забавные крохотные лавчонки, торгующие всем на свете (как показалось Бомилькару, когда он мельком заглянул в полумрак одной из них) – от кусков бечевы до кухонных горшков, ламп и сальных свечей. Однако выгоднее всего было торговать продуктами: по крайней мере две трети лавок предлагали съестное. Имелись тут и мастерские. Бомилькар слышал грохот прессов, жужжание шлифовальных колес, перестук ткацких станков. Все эти шумы исходили из узких дверных проемов или же из боковых аллей и безнадежно смешивались с гамом сдаваемых в аренду многоэтажных домов. Как можно было здесь выжить?

Даже маленькие площади на главных перекрестках были заполнены народом. Бомилькар поразился: как им удается купаться в фонтанах, да еще и унести домой кувшины с водой? Цирта – город, которым нумидиец необычайно гордился, – по сравнению с Римом выглядела просто большой деревней. Даже многолюдной Александрии, подозревал он, далеко до людского муравейника Субуры.

Все происходило здесь внезапно – перед Бомилькаром развертывались, как в театре, целые сценки. Вот мужчина стегает нагруженного осла, женщина лупит капризничающего ребенка. Повсюду бурная – пожалуй, даже слишком бурная – жизнедеятельность. Но тусклые помещения таверн на перекрестках были оазисами относительного покоя. Крупный мужчина в расцвете сил, Бомилькар наконец решился – он зайдет в одну из них. Наверное, ничего более подходящего ему не найти. В конце концов, он пришел в Субуру отыскать римлянина-убийцу. Следовательно, требуется отыскать такое место, где он может завести разговор с кем-нибудь из местных.

С Большой Субуры он свернул на улицу Патрициев, ведущую на холм Виминал, и увидел таверну на углу открытого треугольного пространства. Там улица Патрициев переходила в Малую Субуру. Судя по размеру алтаря и фонтану, это был очень важный перекресток. Наклонив голову, чтобы не удариться о низкую притолоку, нумидиец переступил порог таверны. Все лица – а их было не меньше пятидесяти – повернулись к нему и словно окаменели. Шум мгновенно стих.

– Прошу прощения, – произнес Бомилькар, стараясь казаться спокойным.

Он быстро искал глазами вожака. Ага! Вон там, в дальнем левом углу! Когда первый шок от появления темнокожего незнакомца прошел, именно в этот угол полетели вопрошающие взгляды. Судя по лицу, вожак был римлянином, не греком. Мужчина небольшого роста, лет тридцати пяти. Бомилькар обернулся, посмотрел прямо на него. Заговорил, сожалея о том, что приходится прибегать к греческому. С римлянином нумидиец предпочел бы общаться на латыни, но, к сожалению, говорил на этом языке недостаточно бегло.

– Прошу прощения, – повторил Бомилькар. – Кажется, я забрел на чужую территорию. Я искал таверну, где можно было бы посидеть, выпить вина. Пока шел – ужасно захотелось пить.

– Приятель, это частное заведение, – ответил вожак на ужасном, но более-менее понятном греческом.

– А нет ли здесь общественных таверн? – поинтересовался Бомилькар.

– Только не в Субуре, приятель. Это не твой круг. Возвращайся на Новую улицу.

– Я знаю Новую улицу, но я не знаю Рима. Думаю, невозможно по-настоящему узнать город, если не побываешь в самой населенной его части, – ответил Бомилькар, стараясь держаться середины между наивностью путешественника и невежеством иноземца.

Вожак осмотрел нумидийца сверху донизу, что-то внимательно обдумывая.

– Так ты выпить хочешь, приятель?

Благодарный Бомилькар ухватился за эту фразу:

– Так хочу, что готов угостить всех здесь присутствующих!

Вожак согнал со стула человека, сидящего рядом с ним, и похлопал по сиденью:

– Ну, если мои почтенные коллеги согласятся, мы могли бы сделать тебя почетным членом нашего общества. Садись отдохни, приятель. – Он повернулся к присутствующим. – Кто за то, чтобы этого черного господина сделать почетным членом, скажите «да»!

– Да! – гаркнули все хором.

Напрасно Бомилькар искал глазами прилавок или продавца. Наконец он чуть заметно вздохнул и выложил на стол свой кошель, так что пара серебряных денариев выкатилась. Или они убьют его ради содержимого этого кошелька, или он действительно их почетный член.

– Можно? – спросил он вожака.

– Бромид, принеси господину и всем нам большую бутыль, – велел вожак своему любимцу, которого только что прогнал, чтобы усадить Бомилькара. – Рядом с нами есть винная лавочка, которой мы и пользуемся, – объяснил он.

Из кошелька выкатилось еще несколько денариев.

– Этого достаточно?

– На один круг хватит, приятель, даже много будет.

Выкатилось еще несколько монет.

– А если на несколько?

Все дружно вздохнули. Бромид схватил монеты и исчез за дверью в сопровождении троих энтузиастов-помощников. Бомилькар протянул вожаку правую руку.

– Меня зовут Юба, – представился он.

– Луций Декумий, – отозвался вожак, энергично пожав руку гостя. – Юба! Что это за имя?

– Это мавретанское имя. Я из Мавретании.

– Мавре… Что? Где это такое?

– В Африке.