Первый американец, Загадка индейцев доколумбовой эпохи - [17]

"Мои запасы состояли в основном из морских раковин, сердцевидных ракушек и створок раковин, применяемых ими для срезки напоминающих бобы плодов, которые они используют в качестве лекарства и как украшение во время праздников и танцев. Они ценят их очень высоко наряду с жемчужными раковинами и некоторыми другими предметами. Эти предметы я относил в глубь страны и приносил оттуда полученные в обмен шкуры и красную охру, которой они разрисовывают себе лица и красят волосы. Я приносил также кремни, клейковину и твердый камыш, необходимые для изготовления наконечников стрел, кисти из оленьей шерсти, которые они окрашивают в красный цвет. Этот образ жизни мне очень нравился. Меня не заставляли ничего делать, и я больше не был рабом" 6.

Во время одной из таких торговых вылазок он вновь обнаружил Дорантеса, который был в то время рабом. Находясь теперь в племени индейцев мариамов, они наметили на сезон созревания кактусовых груш план нового побега. К этому моменту они находились в пути уже шесть лет. Друзья договорились встретиться под покровом ночи вне лагеря. Но Кастильо не явился. В последнюю минуту его отправили в племя лампадос. Трое остальных подстерегли перекочевывавшее на другое место племя и сумели предупредить Кастильо, который на следующую ночь пробрался к ним.

И вот теперь-то и началось самое большое из чудес, которыми сопровождались эти восьмилетние мучения.

Еще в предшествующие годы в различных местах случалось так, что, когда они начинали рассказывать индейцам о великом и всемогущем белом боге, те скромно предлагали в ответ доказать это могущество, вылечив их больных соплеменников. Совсем не простая задача, если иметь в виду, что ни один из четверых не имел ни малейшего представления о медицине. Их знания уступали даже тем, которыми располагали местные знахари, разбиравшиеся в лечебных свойствах многих трав. В безвыходном положении нашим путешественникам не оставалось иного выхода, кроме молитвы. И они во всю размахивали над больными индейцами крестом, попутно делая им искусственное дыхание. И господь, как замечает де Вака, вновь и вновь помогал им.

Однажды они добрались до индейцев племени чававаров, которые слышали, что три белых и один чернокожий были великими врачевателями. Среди членов этого племени было особенно велико число людей, страдавших по непонятным причинам от ужасных головных болей. Де Вака осенил их крестом, и "индейцы тут же почувствовали себя излечившимися". Сегодня не только католическая церковь, опирающаяся на тысячелетнюю традицию, но и современная психиатрия знают о возможности "излечения верой". Церковь приписывает такой результат влиянию всевышнего, богородицы или святых, а современная наука усматривает причину в вере пациентов в чудо.

Как бы то ни было, но де Вака вновь и вновь говорит о своей вере во всевышнего, снова и снова возносит слова благодарности всемогущему. Однако и ему, по-видимому, становилось жутко (поэтому он и стремился сохранять смирение), когда, например, полный отчаяния, он стоял у изголовья больного, который на протяжении многих дней не поднимался с постели и которому он не мог помочь ничем, кроме крестного знамения. Они между тем заметили, что такая процедура производила особенно сильное впечатление, если сопровождалась длительными торжественными церемониями. Де Вака прибег к этой уловке и на этот раз: обреченный поднялся на следующий день здоровым.

Отныне в них стали видеть людей, наделенных сверхъестественной силой. С новой отчаянной ситуацией де Вака столкнулся, когда к нему принесли раненого, в груди которого глубоко засел наконечник стрелы. Де Ваке пришлось сделать свою первую хирургическую операцию. Каменным ножом он рассек рану, удалил из нее наконечник стрелы и зашил грудь пациента оленьими жилами.

Было ясно, что их судьба висит на волоске. Лечение не могло всегда быть успешным. И именно такого момента поджидали снедаемые завистью и недоброжелательством индейские знахари.

Вместе с тем молва об испанских чудотворцах распространялась все шире и шире. От одного племени к другому их провожали с почестями. Наконец они попали в более богатые области, где возделывался маис. Там неожиданно они получили много дичи. Когда они захотели возвратить часть принесенного мяса, которую были не в состоянии съесть сами, это вызвало негодование и тревогу у индейцев - ведь посланная им дичь являлась не платой за труды, а жертвой, которую нельзя было отвергать! Теперь им лишь изредка приходилось испытывать голод и нищету. Достигнув гор Сьерра-Мадре, они столкнулись там с народом, "который на протяжении четырех месяцев в году не ел ничего, кроме истолченной соломы, а поскольку мы оказались там как раз в это время года, нам тоже пришлось питаться соломой" 7.

Чем дальше они продвигались на Запад, тем больше их слава приобретала мистическую окраску. Их уже называли "детьми неба". Еще семьдесят лет спустя хронисты сообщали, что им приходилось сталкиваться среди племен, через территорию которых проходили четверо наших путников, с христианскими представлениями о всемогущем белом боге.