Первые впечатления - [50]

Однако этот ростбиф, прекрасно утолявший голод, невольно заставил Шейн вспомнить о визите матери. И как бы она ни гнала прочь мысли о вчерашнем, они возвращались. Чтобы заглушить их, она болтала о всякой ерунде, но ее мнимая веселость не обманула Вэнса.

— Хватит, Шейн, — сказал он, беря ее за руку.

Шейн не стала притворяться, что не понимает, о чем он.

— Я не думаю об этом, Вэнс. Но иногда на меня находит.

— Тогда вспомни, что я с тобой. Обопрись на меня, когда нужно. — Он поднес ее руку к губам. — А я обопрусь на тебя, когда будет нужно мне.

— Обними меня, пожалуйста, — попросила она дрожащим голосом.

Он обнял ее, прижал ее голову к своей груди.

Она вздохнула, успокаиваясь.

— Терпеть не могу выглядеть дурой. Больше всего это ненавижу.

— Ты не дура. — Он отстранил ее и вдруг, решившись, сказал: — Шейн, сегодня утром я ездил к твоей матери.

— Что?! — ужаснулась она.

— Можешь сердиться, если хочешь, но я не собираюсь стоять в стороне и смотреть, как тебя обижают. Я ей четко объяснил, что если она еще раз попробует, то будет иметь дело со мной.

Шейн отвернулась.

— Зачем ты это…

— Не учи меня, что делать, — сердито перебил он. — Я, черт побери, люблю тебя.

— Я бы сама справилась, Вэнс.

— Нет. — Он взял ее за плечи и развернул лицом к себе. — Ты много с чем можешь справиться, но только не с этим. Она выворачивает тебя наизнанку. А если бы меня обижали, что бы ты стала делать?

Шейн открыла рот, собираясь ответить, но только тяжело выдохнула. Потом, взяв лицо Вэнса в ладони, сказала:

— Надеюсь, я поступила бы так же. Спасибо, Вэнс. — Она нежно его поцеловала. — Но я не хочу знать, что было сказано. Хватит на сегодня проблем.

— Хорошо, хватит проблем. — Вэнс тряхнул головой, понимая, что разговор опять откладывается.

— Сейчас мы нарядим елку. А потом займемся под ней любовью.

— Идет, — усмехнулся он.

Она потащила его вниз по лестнице.

— А что, если нам сначала заняться любовью, а потом нарядить елку?

— Ничего не выйдет, — отрезала Шейн, разбирая украшения.

— Спорим?

— Нет. Для таких вещей существует определенный порядок. Сначала нужно повесить лампочки. — Она вытащила аккуратно свернутую гирлянду.

Это заняло больше часа, потому что с каждой игрушкой или украшением у Шейн были связаны воспоминания. Вынув красную войлочную звезду, она подробно вспоминала, как делала ее для бабушки. Она боялась Рождества. Ей казалось немыслимым праздновать Рождество в бабушкином доме без бабушки. Невыносимо было бы видеть нарядную елку, если бы она была одна.

Шейн смотрела, как Вэнс аккуратно вешает гирлянду. Он понравился бы бабушке, думала она с улыбкой. И бабушка ему тоже. Не важно, что два человека, которых она любила больше всех на свете, никогда не встречались. Они были связаны через нее. «Если он в ближайшее время не преддожит мне выйти за него замуж, — подумала она, — придется самой делать ему предложение».

— О чем ты задумалась? — спросил Вэнс.

— Да так, ни о чем. Просто любуюсь красотой! Я знала, что так будет. — Шейн одобрительно кивнула, вынимая из коробки серебряную звезду, которая должна была украсить верхушку.

Вэнс взял у нее звезду, посмотрел наверх и сказал:

— Я все игрушки собью, пока буду ее вешать. Нужно сходить за стремянкой.

— Нет, не надо. Я заберусь к тебе на плечи и повешу.

— Трудно принести со второго этажа стремянку?

— Ой, да ладно. — Шейн легко взобралась к нему на спину, обхватив ногами за пояс, затем уселась на плечи. — Ну вот, — сказала она, — давай ее сюда.

Он протянул ей звезду и торопливо обхватил ее колени, потому что она наклонилась вперед.

— Черт возьми, Шейн, куда тебя несет? Ты сейчас свалишься на елку.

— Глупости, — ответила она, прикрепляя звезду. — Я отлично умею держать равновесие. Ну-ка, отойди немного назад, я хочу посмотреть. — Вэнс послушно отошел. Шейн глубоко вздохнула и поцеловала его макушку. — Просто чудо! Только понюхай, как пахнет сосной. — С этими словами она скрестила ноги у него на груди.

— Надо выключить верхний свет.

Неся Шейн на плечах, Вэнс дошел до стены и щелкнул выключателем. В темноте цветные лампочки ожили, вспыхнули огоньками в зеленой хвое, заблестели среди мишуры.

У Шейн аж захватило дух.

— Замечательно!

— Ну, пока не совсем, — не согласился Вэнс.

Когда она стала спускаться, он ловко повернул ее вокруг себя и опустил на коврик у елки.

— Вот так лучше.

Огни заплясали на ее улыбающемся лице.

В ту ночь они не упражнялись в терпении. Они быстро раздели друг друга, смеясь и чертыхаясь из-за пуговиц и крючков, и предались страсти. Их руки жаждали прикосновений, их губы спешили насладиться поцелуями. Он снова упивался ароматом и свежестью ее кожи, ее снова приводили в восторг его тугие мощные мышцы.

Они не замечали уколов хвои, как не замечали холода в снегу. Они были одни. Они были вместе.

Глава 13

На следующий день Шейн была страшно рассеянной. Хотя она продала несколько вещей, и среди них стол с откидной крышкой, который она так отчаянно полировала, ей никак не удавалось сосредоточиться на делах. Табличка «Продано», прикрепленная Пэт к хепплуайтовскому гарнитуру, не привлекла ее внимания. Она только и думала что о Вэнсе. Пару раз за утро она ловила себя на том, что стоит и смотрит на елку, вспоминая вчерашнюю ночь. В самых смелых мечтах ей не могло привидеться, что может быть такое. Каждая их близость была особенной, как новое приключение. И все же они словно много лет были вместе. Каждый раз, прикасаясь к нему, она совершала открытие, но при этом чувствовала, что знает его целую вечность, а не всего три коротких месяца. Каждый его поцелуй становился таким же волнующим и необычным, как первый. Узнавание, снизошедшее на нее в тот миг, когда она его впервые увидела, переросло в нечто гораздо более серьезное. В веру.