Первые впечатления - [38]

Когда он потянулся, чтобы снять с нее рубашку, то с удивлением заметил, что его пальцы дрожат. Шейн издала короткий нервный смешок.

— Не так скоро, — шепнула она ему в ухо, — не торопись.

Он чертыхнулся, но стон заглушил проклятие, когда ее губы приникли к его шее. Взаимное желание уже заявляло свои права, но она хотела довести его возбуждение до предела. Ее поцелуи делали его покорным и уязвимым, его кожа стала горячей и влажной. Он тоже ласкал ее, но словно во сне или в отчаянии. Его сила и власть подчинились ей.

Свет от огня прыгал и плясал по комнате. Треснуло и развалилось надвое полено, подняв тучу искр. Камин задымил, но они ничего не замечали.

Прижавшись к груди Вэнса, Шейн слушала громовые удары его сердца и частое, прерывистое дыхание. Она снова овладела его ртом и целовала глубоко и долго, зная, что пьет его силы. Она наслаждалась своей властью.

Он прошептал ее имя, будто видел ее во сне. Она осмелела и стала покрывать стремительными поцелуями его грудь, плоский мускулистый живот. Вэнс содрогался, словно его жгли огнем. Губы Шейн прижимались к горячей коже, вырывая у него стоны, ее язык начал свое путешествие. Вэнс принадлежал ей, и она познавала его секреты. Она ощущала себя способной на все. Ею владела страсть исследователя. С жадным любопытством она дала волю рукам и губам, познавая вкус своего мужчины.

Она осторожно расстегнула его джинсы и стала их стаскивать. Губы повторяли маршрут ее рук. Он звал ее, хрипло и отчаянно, но она, словно не слыша, увлеченно исследовала тугие мышцы его бедер, стройные икры и лодыжки. Пальцы, губы, зубы и язык были ее инструментами. Вэнс то бормотал, то издавал короткие, прерывистые вздохи. Его мускулинность имела аромат тайны. Шейн чувствовала, что никогда не насытится им.

Вэнс находился за гранью реальности. Тонкие пальцы и вездесущий язык Шейн причиняли ему сразу боль и наслаждение. Он жаждал ее ласк и одновременно хотел остановить их, пока не сошел с ума. Когда ее влажный рот снова прошелся снизу вверх по его животу и груди, он громко вскрикнул:

— Шейн, ради бога…

И тогда она с торжествующим вздохом отдалась ему.

Вэнс схватил ее за плечи, грубо опрокинул, подмял и пронзил со всей бешеной и отчаянной силой, что накопилась в нем. Тяжелый молот страсти грохотал в его крови.

Она вскрикнула, выгибая бедра навстречу. Он двигался быстрее и быстрее, мощнее и мощнее, не чувствуя, как ее ногти впиваются в его тело, не слыша ее хриплого, быстрого дыхания. Она прижимала его к себе, желая еще большей близости, но он уже не мог быть ближе, вознеся ее и себя до недосягаемой высоты. От падения у обоих захватило дух.

Она лежала под ним потрясенная, дрожащая, ослабевшая и все-таки сильная. Вэнс нащупал ее руку, обхватил запястье, так что его большой и указательный пальцы сомкнулись.

— Ты такая маленькая, — пробормотал он. — Я не хотел быть грубым.

Шейн запустила пальцы в его волосы.

— А ты был грубым?

— Шейн, ты сводишь меня с ума. Я не привык так обращаться с женщинами.

— Не думаю, что сейчас подходящее время, чтобы об этом говорить, — сухо ответила она.

Он приподнялся на локте, чтобы видеть ее лицо.

— Лучше будет, если я скажу тебе, что ты провоцируешь во мне приступы свирепой страсти?

— Куда лучше.

— И это правда, — вздохнул он.

Шейн улыбнулась, потрогала его бицепсы.

— Ты об этом жалеешь?

— Нет, вовсе нет. — Он оборвал ее, накрыв губами ее губы.

— На самом деле, — менторским тоном сказала она, когда он позволил ей говорить, — это справедливо. Потому что ты делаешь то же самое со мной.

Ему нравилось, когда у нее такой сонный, довольный вид — припухший рот, спокойные влажные глаза под тяжелыми веками.

— Железная логика. — Он нежно очертил пальцем ее скулы, представляя себе, каково было бы просыпаться рядом с ней каждое утро.

Шейн взяла его руку, прижала ладонь к губам.

— Я люблю тебя, Вэнс. Тебе пока не надоело это слышать?

— Нет. — Он поцеловал ее лоб и виски и обнял покрепче.

Шейн уютно свернулась калачиком у него под боком.

— Огонь, кстати, догорает.

— М-м-м…

— Нужно подбросить полено.

— М-м-м…

— Вэнс! — Она подняла голову и посмотрела на него: его глаза были закрыты. — Не смей спать! Я голодная.

— Боже, что за ненасытное создание… — Он коснулся ее груди.

— Я есть хочу! — заявила она, но руки его не сбросила. — Иди и разогрей суп.

— О? — Вэнс обдумывал ее заявление, лениво теребя ее сосок. — А ты не боишься, что я сделаю что-нибудь не так?

— Нет. Я тебе полностью доверяю.

— Ну, я так и думал, — сказал он, вставая и поднимая с пола свои джинсы. Надев их, он наклонился и быстро чмокнул ее в губы. — А ты пока подбрось дровишек.

После его ухода Шейн лежала и слушала убаюкивающее шипение огня. Она плотнее укуталась в фланелевую рубашку Вэнса, ощущая его запах, оставшийся с ней. Неужели он и правда так в ней нуждается? Да, он нуждался в ее любви и страсти, но у нее было чувство, что это не все. Он хотел, чтобы она была рядом. Словно она помогала ему справиться с раздражением, одолеть недоверие. Интересно, думала Шейн, что иногда заставляет его прятаться за маской цинизма? Он говорил, что лишился своих иллюзий. На чей счет? Женщины, друга, идеала?