Первые ласточки - [93]

— А я ее сейчас достану веслом, — спокойно ответил я.

— Ладно, погоди, — говорит Федюшка. — Все равно не достанешь, а утопить можешь. Никуда она не уплывет, течения-то здесь нет. Вот поставим сеть и достанем.

Я промолчал и снова стал придерживать лодку, изредка поглядывая на плавающую рукавицу. Но тут у Федюшки что-то стряслось с сетями, и я засмотрелся на него. Лицо и руки у брата, как и у меня, казались просмоленными, были коричневыми. Это оттого, что мы, как окончили учебу, все время на ветру, а руки — каждый день в воде. Оба мы были в тонких суконных парках, похожих на длинную рубаху, но с капюшоном и короткими рукавами, чтобы не мочить их в воде.

Я нарвал в воде пучок длинной сочной травы и стал им отгонять комаров. Пока следил за братом, совсем забыл про рукавицу и вспомнил про нее, когда кончили ставить сети. Теперь мы были далеко от того места, где я выронил рукавицу. Когда мы вернулись туда, ее уже не оказалось.

— Куда же она делась? — удивился Федюшка. — Течения-то ведь нет и тихо, даже вода не шелохнется.

— Ну, значит, утонула, — уверенно сказал я.

— Неужели утонула, такая легкая? — И Федюшка стал всматриваться в воду. Я тоже припал к борту лодки и гляжу вглубь. Дно недалеко, а северная летняя ночь светлая — все видно. Вон трава светлеет по дну, а вот жучок прополз. Что-то блеснуло вроде рыбки.

— Нет в воде рукавицы, — заключил брат, а сам зачем-то начал щупать дно веслом и даже помешал им.

Я тоже заработал веслом, и мы вмиг замутили воду.

— Ой, что мы делаем! — спохватился Федюшка. — Зачем мутим, сети-то рядом!

— А может, зыбью от лодки вон туда, к траве, рукавицу отнесло, — сказал я.

Поехали, внимательно осмотрели островок травы — нет рукавицы. Доехали до берега, потом вернулись назад, опять все кругом осмотрели — безуспешно.

— Ты, наверное, не рукавицу выкинул, что-нибудь другое, — сказал брат.

— Что ты, Федюшка. Я хорошо помню, как снял рукавицу с руки и махал ею.

— А все-таки посмотри хорошенько около себя, — посоветовал недоверчивый брат.

Я перетряс все, что было возле меня, и, конечно, ничего не нашел.

— Ну вот и потеряли рукавицу, — заговорил я. — Это из-за тебя. Надо было сразу достать.

— Уже и захныкал! Найдем, куда денется.

Федюшка воткнул весло в ил и привязал к нему лодку. Пристать к берегу нельзя было из-за комаров. Мы долго молчали, каждый по-своему размышлял о случившемся. Сети стояли недалеко, и я заметил, как в одном месте туго натянутая тетива вдруг прогнулась и ушла в воду.

— Федька, рыба попалась. Гляди! — воскликнул я обрадованно.

Брат обернулся и стал смотреть.

— Однако, щука. Пойдем скорее, а то порвет сеть и уйдет, — сказал он.

Мы с трудом высвободили рыбу из сети, и в лодке громко зашлепала хвостом большая щука.

— А живот-то какой огромный! — удивился я.

— Видно, икряная. Хорошая будет уха.

Мы отъехали от сетей и вновь привязали лодку к веслу. Потом поели простокваши с зырянскими шаньгами и перед тем, как лечь спать, еще раз объехали вокруг — искали рукавицу. Но так и не нашли. Мы запечалились — что скажем маме? Рукавица была почти новая, и вот потеряли. Мать не успевает шить и чинить нашу одежду.

Когда мы проснулись, от утреннего свежего ветерка лодку покачивало на небольших частых волнах. Солнце стояло выше тальников, а дружный вороний грай и неспокойные голоса чаек предвещали ветреный день. Мы поспешили снять сети. Рыбы оказалось совсем немного — маленький сырок да два пыжьяна. Зато щука какая! Раскрыв зубастую пасть, она все еще шевелила жабрами.

— Рукавицу-то так и не нашли, — вздохнул я, принимаясь грести.

— Да, чудно получилось. Словно улетела, — ответил Федюшка. — Рассказать — не поверят.

И правда — мать не поверила нам.

— Не могли так потерять рукавицу, — сказала она твердо. — Наверно, где-нибудь оставили.

— Да нет же, мама, мы и к берегу-то не приставали, — убеждал ее Федюшка.

— Ну, тогда ищите ее в своих вещах, в лодке. Рыбы-то хоть добыли? Батюшки, совсем мало! А щука большая и какая пузатая! Чай, икряная. Сейчас уху сварим.

Мать сложила рыбу в мешок и пошла домой, захватив с собой весла. Во дворе мы принялись развешивать сети для просушки. Этого нельзя было откладывать. Вдруг на крыльцо выбегает мать с засученными рукавами, в переднике и с радостно-изумленным лицом.

— Дети, рукавицу-то ведь я нашла! — весело воскликнула она.

Мы с братом молча переглянулись и продолжали работать. Тогда мать окликнула нас громче:

— Слышите, ребята? Вот потерянная-то рукавица! Смотрите!

Мы оглянулись, и верно — мать показывает рукавицу.

— Откуда она взялась? — произнес я с изумлением.

— Да у щуки в животе нашла, — объяснила мать сквозь смех.

— Как у щуки? — закричали мы и побежали в дом.

Оказывается, мать распорола щуке живот и вместо икры увидела туго набитый чем-то темный желудок. А когда разрезала его, от удивления ахнула — рукавица!

— Ишь, воровка, — ткнул пальцем в щуку Федюшка. — И как она съела рукавицу?

Старый дед объяснил:

— Видно, плыла близко, увидела на воде рукавицу, приняла за утенка и — хвать. Прожорливы они, щуки-то. Помню, мы однажды в желудке у щуки подпилок обнаружили.

— Какой подпилок? — удивился я.

— Обыкновенный, с деревянным черенком. Наверное, кто-то выронил, он и поплыл торчком, а щука увидела и схватила.