Первые дни революции в Петрограде - [6]

Поздно ночью ко мне пробрался ефрейтор учебной команды Л.-гв. Преображенского зап. полка, с которым фельдфебель учебной команды подпрапорщик Лисов прислал мне солдатское обмундирование, чтобы я, переодевшись, мог выйти из своего заточения, но мне был противен какой-либо маскарад, и я от этого отказался.

Проснувшись утром 28-го февраля довольно поздно и напившись чаю, который мне дали во временном лазарете, я подошел к окну "своей" маленькой гостинной и увидел Литейный проспект, сад Собрания Армии и Флота и угол Кирочной улицы всюду бродили вооруженные рабочие, не спускавшие глаз с окон дома гр. Мусин-Пушкина. В это время из за угла Кирочной улицы выехали две броневые машины и два грузовика. Все они были наполнены вооруженными рабочими. среди которых было несколько солдат. Машины остановились посреди Литейного проспекта, и рабочие, соскочив с них, начали галдеть, все время показывая на окна. В этом приняли участие и гуляющие по Литейному рабочие. Зaтем, направив пулеметы на окна верхнего этажа дома, все они пошли к подъезду.

В это время в мою гостинную вбежала сестра милосердия и стала уговаривать меня надеть халат санитара, так как, по ее словам, приехали рабочие и солдаты, чтобы убить меня. Попросив ее оставить меня одного в гостинной, я сел на маленький диванчик в углу и стал ждать прихода представителей новой власти.

Гостиная, бывшая длиной меньше восьми шагов и шириной шагов пять, имела двое дверей - одни вели в ряд комнат, идущих, вдоль Литейного проспекта, другие, обращенные к окнам, выходили на площадку вестибюля. Напротив первых дверей было большое зеркало в стене, напротив вторых - также зеркало между окнами. Сидя в углу, я видел как по комнатам бежали двое рабочих с револьверами в руках. Случилось так, что на порогах обеих дверей моей комнаты одновременно появились рабочие с револьверами в руках. Посмотрев друг на друга и увидя, вероятно, в зеркалах только самих себя, они повернулись и ушли, не заметив меня.

Все в доме, как и я, были очень удивлены, что я не был арестован этими вооруженными рабочими.

Найдя на чердаке сложенные там винтовки и патроны, рабочие снесли их на грузовики и, не тронув раненых, уехали по Кирочной улице, вероятно, в Государственную Думу.

Я подошел к окну и увидел для себя печальную картину - в строю, по отделениям и с оркестром музыки, шли по Литейному проспекту солдаты Л.-гв. Преображенского запасного полка, потом они повернули на Кирочную улицу. Впереди них шли четыре подпрапорщика. Одного я отлично помню - это был подпрапорщик Умрилов.

Было тяжело смотреть на эту картину и не хотелось верить, что все уже кончено. Зная настроение и состояние частей на фронте, я верил, что в ближайшее время будут присланы части, которые наведут порядок в Петрограде.

После отъезда рабочих, "моя разведка" донесла, что наблюдение за домом прекращено, но я решил до вечера никуда не уходить. Хозяева дома после его осмотра рабочими относились к моему присутствию спокойно.

Около четырех часов дня меня вызвал к телефону поручик Макшеев и сказал мне, что все офицеры нашего запасного полка, собравшись и обсудив положение, решили признать новую власть, и спросил мое мнение. На это я ему ответил: "Не позорьте имени полка. Я не думаю, что все уже кончено. Достаточно того позора, который я видел сегодня утром в окно, когда Преображенцы, хоть и запасного полка, но все же Преображенцы, шли в Государственную Думу".

Вечером я попросил доставить меня на Миллионную улицу в наше собрание на одном из санитарных автомобилей. Около восьми часов вечера во двор был подан санитарный автомобиль, и я, оставив оружие в Управлении Красного Креста Северного фронта, сел между шофером и врачом.

Мне было дано удостоверение, что я начальник Санитарной Колонны. Быстро выехав со двора на Литейный проспект, мы повернули затем на Набережную, откуда проехали прямо на Миллионную. По дороге нас несколько раз останавливали, но доктор очень бойко говорил: "Товарищи, мы вызваны подобрать раненых в Павловское училище, там только что был бой. Прошу вас не задерживать нас". И нас пропускали. Таким образом я благополучно добрался до нашего собрания на Миллионной улице.

В собрании меня встретили наши офицеры Все они были сильно расстроены, и у многих был подавленный вид. Капитан Скрипицын и Приклонский, а также поручик Макшеев рассказали мне, как роты Л.-гв. Преображенского запасного полка были построены на Дворцовой площади в полном порядке, но начальство никуда не решилось их двинуть. Они просили меня пройти по казармам и побеседовать с отдельными солдатами для того, чтобы внушить им необходимость порядка и исполнения долга.

Я обошел все роты. Везде был полный порядок. Дежурные являлись, люди шли пить чай, и только в нескольких местах громко о чем-то спорили, но при моем появлении становились смирно, - (это было после вечерней переклички). Только двух солдат Государевой роты я встретил выпившими. Должен сказать, что я не ожидал увидеть в таком хорошем состоянии роты запасного полка. Но, несмотря на этот порядок, все же чувствовалось среди солдат напряженное настроение.