Первые боги - [50]

– Она сгорела? – переспросил Мал.

Лия промолчала, а Гор только пожал плечами.

– Ведь Елена умерла, когда прилетела белая цапля? – спросил принц.

Лия кивнула в ответ.

– Ее сжег изнутри невидимый огонь, – убежденно проговорил Мал.

– Я не знаю, что чувствовала Елена, – сказала Лия. – Она говорила, что ее терзает жар, который всякий раз возникал в груди и затем охватывал все тело.

Мал вспомнил взгляд Бенну. Птица повелевала ему поклониться змеиным богам. Когда же его колени опустились, и Мал взмолился Христу, тогда-то в его груди и вспыхнул нестерпимый огонь. Но и до этого, всякий раз, когда Мал обращался с молитвой к богу, он чувствовал сильное жжение в груди. Так змей отвергал Христа. Но почему? Неужели змеиные боги не могут договориться с Христом о мире? К чему эта вражда? Неужели именно она стала причиной смерти Елены? Ведь она молилась Христу среди тех, кто чтил змеиных богов! И если Мала мог спасти змей, то Елена осталась беззащитной.

– Что если Сейт-Акх предупреждал его о смертельной опасности, которая грозит Елене, исходя из того, что она – христианка. Да, гречанка терпеть не могла жрецов Амуна. Но, может быть, не только их, но и змеиных богов. Но почему?

Его размышления прервал вошедший в спальню Сехмен:

– Ваше высочество, прибыл гонец султана аль-Азиза.

Лия вышла. Мал совершил утреннее омовение и с помощью Гора облачился в льняные одежды. Сехмен сопроводил принца в большой и светлый зал. Там его уже дожидался первый жрец Амуна. Чуть поодаль от него стоял писец. Как только Мал занял трон правителя города, Сейт-Акх произнес повелительным тоном:

– Сехмен, позови гонца!

Египтянин привел невзрачного араба, изо всех сил старавшегося не привлекать к себе внимания. Почти не показываясь из-за спины Сехмена, он бесшумно подошел к трону, поклонился, мягким аккуратным движением протянул свиток и произнес бесцветным голосом:

– Амиру аль-Хидру от великого султана Египта аль-Азиза.

Мал сорвал печать, развернул пергамент и прочел:

«Амир аль-Хидр, мы знаем о тех злодеяниях, что ты собираешься совершить против нас, и готовы противостоять тебе. Мы не сдадим ни один из арабских городов. Они укреплены и готовы выдержать твою осаду. Мы не боимся ни тебя, ни твоих людей. Против нас ты не более, чем капля росы против потока воды, низвергающегося с вершины самой высокой горы. Твоя чаша весов полупуста, и тебе нечего на нее положить, чтобы уравновесить мощь нашего войска. Разве не мы повергли в прах прославленный Мемфис, тот, что ныне именуется Дамиеттой! Разве не мы разрушили до основания город Хнасу, тот, что греки прозвали Гераклиополем! Разве не мы беспощадно разорили прекрасный Абидос! Десятки городов, где прежде правили многобожники, ныне находятся под нашим владычеством. И всякому, кто следует за тобой, полагается пронзить грудь стрелой, чтобы высвободить душу, плененную ненавистным шайтаном. Так что подумай, прежде, чем совращать с пути истинного тех, кто ни в чем не повинен. Иначе сам Создатель потребует от тебя ответа за пролитие их крови. И если ты пожелаешь вложить меч в ножны, то воистину сможешь оставить себе город Айю, что стоит на халдейской земле, но только с тем условием, что остальные города навсегда останутся в подданстве нашем».

Мал передал пергамент Сейт-Акху. Тот внимательно прочитал письмо и подозвал писца. Жрец отдал ему послание аль-Азиза, взял у него же другой пергамент и протянул его Малу. Там был написано следующее:

«Светлейший султан аль-Азиз, обратись к Аллаху и спроси у него совета. Пусть он избавит твою голову от глупости и прояснит твой разум. Услышь голос Бога своего и действуй так, как он тебе велит».

На пергаменте не доставало только подписи. Мал посмотрел в сторону писца, и тот немедленно поднес ему письменный прибор. Обмакнув калам в чернила, принц начертал под текстом, заранее составленным Сейт-Акхом, свое имя: «амир аль-Хидр».

– Запечатай, – велел Мал писцу.

Тот исполнил приказание и вручил пергамент арабскому посланнику.

– Передай султану аль-Азизу, что я не питаю к нему ненависти и не желаю зла.

Гонец совершил ритуальный поклон и стремительно удалился.

Сейт-Акх объявил Малу, что пришло время оставить Иуну и предложил ему напоследок прогуляться по тем местам, где прежде жили городские философы и астрономы. Принц согласился и, в сопровождении четырех слуг, несущих на шестах покрывало, защищающее от палящего солнца, они покинули стены дворца.

На шпилях городских зданий уже развевались флаги змеиных богов. На покрытые свежим слоем глины стены домов мастера старательно наносили красные контуры священных изображений, а на стеле, установленной на центральной площади, высекались слова гимнов, прославляющих могущество змей. Рядом закладывали основание для колонны, которую, как пояснил Сейт-Акх, будет венчать камень Бен-Бен, тот самый, что хранился в храме бога Атума, когда-то стоявшего на холме, где Малу пришлось сойтись в поединке с аль-Захидом. Бен-Бен упал с небес перед тем, как боги впервые спустились на холм, что первым поднялся над водами великого Нуна в начале времен. Тогда великий Атум сошел на землю из цветка лотоса, и вместе с ним многие из змеиных богов явили миру свой истинный облик. В память об этом великом событии люди построили первый из девяти величественных храмов змеиных богов. Если бы мусульмане знали об этом, они срыли бы священный холм до основания, а Бен-Бен стерли в порошок. Чтобы уберечь реликвию, ознаменовавшую приход богов на землю, по повелению жрецов, обладающих даром предвидения, еще до того, как Иуну захватили греки, священный камень все это время прятали в Айе в доме Амунет.