Перворожденный - [96]

Кит-Канан резко обернулся и взял Макели под локоть.

– Извините его, ваше превосходительство, – сказал принц. – Мальчишка провел всю жизнь в лесу и не знаком с хорошими манерами.

– Ничего, – ответил Ульвиссен, пристально глядя вслед принцу и гному, увлекавшим Макели прочь.

Приемный зал дворца находился на первом этаже центральной башни, этажом ниже зала Балифа. У дверей Дунбарт покинул Кит-Канана.

– Моим старым костям требуется отдых, – извинился он.

Макели хотел было идти с принцем, но тот велел ему ждать снаружи. Мальчик заупрямился, но Кит-Канан резко приказал:

– Займись чем-нибудь полезным. Я скоро вернусь.

Когда Кит-Канан вошел, он увидел, что огромное круглое помещение заполнено письменными столами и табуретами, за которыми сидели писцы, яростно работавшие перьями. Они полностью записывали все речи, произнесенные во время заседаний, и тут же делали копии.

Посреди этого организованного хаоса стояли Ситэл и Ситас, рассматривая листы пергамента, испещренные похожим на паутину почерком. Между столами сновали мальчики, наполнявшие чернильницы, точившие перья, разносившие кипы чистого пергамента. Заметив сына, Ситэл отбросил пергамент и жестом отослал помощника.

– Отец, мне нужно поговорить с тобой. И с тобой, брат, – произнес Кит-Канан, указывая на более спокойный уголок зала. Когда они остались наедине, принц напрямик начал: – Вам известно, что в городе полно рабов, они восстанавливают Рынок?

– Об этом знают все, – быстро ответил Ситас. Сегодня он выглядел особенно изящно, сменив свою обычную одежду на юбку и тунику до колен, сшитую из стеганой золотой ткани. Повязка у него на лбу тоже была золотой.

– А как же закон? – возвысил голос Кит-Канан. – Ни одной семье не позволяется иметь более двух рабов, а я видел более двух сотен, за которыми присматривали жрецы храма Эли.

– Закон относится только к жителям Сильваноста, – сказал Ситас, снова не давая отцу вставить слова. Ситэл молчал, позволяя сыновьям спорить: ему было любопытно, кто одержит верх. – Рабы, которых ты видел, – с реки Эм-Бали, что к северу от города, – добавил первенец Пророка.

– Это отговорки, – с жаром возразил Кит-Канан. – Я никогда не слышал о законах, касающихся только Сильваноста, а не всего народа!

– А что это ты так заботишься о рабах? – поинтересовался Ситас.

– Это несправедливо. – Кит-Канан сжал руки в кулаки. – Они такие же эльфы, как мы с вами. Эльфы не должны порабощать эльфов.

– Они не такие, как мы, – фыркнул Ситас. – Это Каганести.

– И это само по себе означает для них рабство?

Ситэл решил, что пришло время вмешаться.

– Рабочие, которых ты видел, были проданы в рабство, потому что они совершили преступления против народа Сильванести, – мягко произнес он. – То, что они Каганести, не имеет значения. Ты зря сочувствуешь им, Кит.

– Я так не думаю, отец, – пылко возразил сын. – Мы все гордимся нашей кровью Сильванести, и это хорошо. Но гордость не должна заставлять нас эксплуатировать наших подданных.

– Ты слишком долго пробыл в глуши, – холодно заметил Ситас. – Ты забыл, какова жизнь в большом мире.

– Придержи язык, – резко перебил его Ситэл. – И ты тоже, Кит.

Звездный Пророк выглядел удрученным.

– Я рад видеть, что оба моих сына так остро чувствуют, что справедливо, а что нет. Вижу, что в ваших жилах течет кровь Сильваноса. Но этот спор о рабах не имеет смысла. Если с рабами на Рынке хорошо обращаются и они выполняют назначенную работу, я не вижу причин вмешиваться.

– Но, отец…

– Выслушай меня, Кит. Ты вернулся всего четыре дня назад. Я знаю, что в лесу ты привык к большой свободе, но город и народ не могут существовать подобно лагерю в глуши. Кто-то один должен руководить, остальные должны подчиняться. Только так Пророк может защитить слабых и править по справедливости.

– Да, отец.

Когда Ситэл объяснил ситуацию таким образом, происходящее почти приобрело смысл. И все же Кит-Канан знал: никакая логика и никакие аргументы не убедят его в том, что рабство имеет право на существование.

Ситас слушал речь отца со сложенными на груди руками. Кит не настолько непогрешим, каким кажется, подумал первенец. Осадив брата с его сентиментальными россказнями, Ситас полностью почувствовал себя следующим Звездным Пророком.

– А теперь у меня есть приказ для тебя, сын, – обратился Ситэл к Кит-Канану. – Я хочу назначить тебя командиром новой милиции.

Последовала тишина, во время которой Кит-Канан пытался переварить услышанное. Он только что вернулся домой, а теперь его отсылали прочь. Он взглянул на Ситаса – тот отвел глаза, – затем снова на Пророка.

– Меня, отец? – ошеломленно переспросил Кит-Канан.

– Кто лучше подойдет для этого, чем ты, с твоим опытом воина и охотника? Я уже обсуждал это с госпожой Тералинд и лордом Дунбартом, и они согласились. Сын Пророка, бродяга, друг Каганести – ты наилучшая кандидатура.

Кит-Канан взглянул на Ситаса:

– Твоя идея, Сит?

Брат пожал плечами:

– Здравый смысл указывает на тебя, и ни на кого другого.

Кит-Канан провел рукой по взъерошенным волосам. Старый хитрец Дунбарт знал все это во время их утренней поездки, но не обронил ни слова. А, в самом деле, не привел ли он его на Рынок, чтобы показать ему рабов? Чтобы подготовить его к отъезду?