Первогодки - [21]
— О! Точно. Влюблен. По щекам вижу, — обрадовался своему открытию Валерий. — Как я раньше не догадался? Надо будет ей сказать. Вот потеха!
— Не смей! — крикнул я и, повернувшись, побежал на построение, так как с улицы уже доносились команды.
Пока я, прыгая через две ступеньки, бежал вниз по лестнице, а потом в строю ждал раздачи лопат, голову мою сверлила мысль: «Как же так можно? Машенька знает, что у него есть другая, читала ее письма и, несмотря на это, продолжает встречаться с Валерием. Должна же быть у нее гордость? Нет, она должна порвать с Валерием». Такой вариант меня очень устраивал. Сейчас у меня не было и тени сомнения в том, что я люблю Машу, прощая ей все, люблю с того самого момента, когда увидел ее у дверей госпиталя. Но почему я побоялся сказать об этом Валерке? Струсил? Выходит, я трус?
— Получить шанцевый инструмент! — Команда оторвала меня на время от мыслей о Машеньке.
Обыкновенные лопаты, топоры, пилы и кирко-мотыги в армии получили непонятное и таинственное название — шанцевый инструмент.
Услышав впервые такое название, я подумал, что речь идет о каком-то оружии или механизме. Все оказалось значительно проще. Многое вначале в армии кажется очень сложным, непостижимым, а потом выясняется — простая вещь.
Младший сержант Буралков выдавал шанцевый инструмент и, когда дошла очередь до меня, вручил топор, очевидно, как более надежному человеку. Я стал замечать, что после полосы препятствий он проникся ко мне уважением и стал давать более ответственные поручения. Поэтому я и получил топор, а Копейкин обыкновенную штыковую лопату. Я хотел было прокомментировать Федору это событие, но не успел. Раздалась команда «По машинам!». Нас усадили в грузовики, и мы выехали за ворота.
Военный городок мы миновали быстро, и машины вырвались на простор шоссе. Горячий воздух несся нам навстречу.
Вскоре мы свернули на лесную дорогу. Ветви деревьев цеплялись за борта машин, за наши головы и плечи, и тогда Буралков или кто-нибудь другой из сидящих впереди кричал: «Головы!» И все дружно пригибались. Мы так привыкли к этой команде, что стоило ее крикнуть кому-либо, как все тыкались лбами себе в колени. Иногда это была шутка, и тогда весь кузов взрывался хохотом. Смех потряс грузовик и на этот раз, но по другой причине. Копейкин зазевался, и ель своей мохнатой лапой сорвала с него пилотку. Буралков постучал кулаком по крыше кабины. Водитель резко затормозил. Нас бросило вперед.
— Что там у вас? — выглянул из кабины лейтенант Степанов.
— Пилотку сбило у рядового Копейкина.
Лейтенант встал на подножку автомобиля и с нетерпением смотрел вслед Федору, который, неуклюже переваливаясь с боку на бок, бежал по пыльной дороге за пилоткой.
— Побыстрей шевелитесь, Копейкин! Отстаем из-за вас! — В голосе лейтенанта слышалось недовольство.
Федор вскарабкался в кузов, шофер газанул, и машина рванулась с места.
Ехали на этот раз недолго. Вскоре вся колонна встала. Лейтенант подал команду, и мы живо попрыгали с бортов на землю, разминая затекшие ноги. Грузовики тут же свернули на поляну и сгрудились в тени деревьев. Мы тоже забились в тень и занялись каждый своим делом: курильщики задымили сигаретами, кто-то развернул газету… Я отвинтил крышку фляги и с наслаждением сделал несколько глотков. Но отдых был недолог. Офицеры о чем-то посовещались, построили нас в колонну по два и повели по лесной дороге.
Шли молча, говорить не хотелось, всем нетерпелось своими глазами увидеть лесной пожар. Минут через пятнадцать, когда мы отшагали по лесу более километра, Буралков оглянулся и с удивлением спросил:
— Рядовой Копейкин, а где ваша лопата?
Федор дернулся, похлопал себя по бокам, и лицо его стало жалким.
— Нету, — растерянно произнес он, — забыл на привале.
— Как это забыл? Это же шанцевый инструмент! — Рот Буралкова нервно дернулся. — Марш назад и чтобы без лопаты…
Федор Копейкин вышел из строя и рысцой побежал назад, а Буралков, кивнув мне, произнес:
— Вас, рядовой Ковалев, назначаю старшим, а то этот… Он вообще потеряться может. Отыщете лопату, догоните подразделение.
Без особого энтузиазма я ответил «Есть», вышел из строя, подумал о том, сколько теперь придется тащиться по жаре назад, и такая взяла меня досада на растяпу Копейкина.
— Чего плетешься, треска мороженая! Набирай обороты! — гаркнул я, удивляясь, откуда у меня столько злости.
Копейкин затравленно оглянулся и побежал быстрее. Метров через двести он обиженно пробурчал:
— Вадьк, ну чего ты так? Я же не нарочно. Вот убей меня бог лаптем.
— Лапоть ты и есть, — проговорил я, — то пилотку теряешь, то лопату. Потом потеряешь автомат, а за это — трибунал. В армии нельзя быть разиней. Стыдно за тебя. О чем ты хоть думаешь все время? Наверное, о том, чтобы выкинуть еще какой-нибудь фортель? Угадал?
— Думаю о том, как стать человеком, — пробурчал Федор.
— Давно пора, — в сердцах сказал я и добавил не без иронии: — Только думай скорей, а то посмешищем уже стал.
Лопата стояла там, где ее и забыл Копейкин. Крашенный зеленой эмалью черенок ее резко выделялся на фоне белого ствола березы.
— Вот твой шанцевый инструмент, — указал я. — Забирай — и потопали.
Владимира Войновича, как автора, не надо представлять. Кто не читал — сам виноват. А что такое сказки, знает каждый ребенок! Хотя эти сказки следует все-таки сначала прочитать: слишком не реальные, слишком грустные, слишком на смех.
Повести, составляющие эту книгу, связаны единым сюжетом. Они рассказывают о жизни, быте, отношениях людей, строящих порт на Камчатке. Здесь — люди старшего поколения, местные жители, и большая группа молодежи, приехавшей с материка. Все они искренне стремятся принести пользу строительству, но присущие им разные характеры ведут к противоречиям и столкновениям. Последние особенно остро проявляются во взаимоотношениях начальника порта Булатова, человека с властным характером, «хозяина», и молодой коммунистки, инженера-экономиста Галины Певчей, от имени которой ведется повествование.
Зафесов Геннадий Рамазанович родился в 1936 году в ауле Кошехабль Кошехабльского района Адыгейской автономной области. Окончил юридический факультет МГУ. Работал по специальности. Был на комсомольской работе. Учился в аспирантуре Института мировой экономики и международных отношений АН СССР. Кандидат экономических наук В 1965 году пришел в «Правду». С 1968 по 1976 год был собственным корреспондентом в Республике Куба и странах Центральной Америки. С 1978 по 1986 год — собственный корреспондент «Правды» в Италии.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Человек и современное промышленное производство — тема нового романа Е. Каплинской. Автор ставит перед своими героями наиболее острые проблемы нашего времени, которые они решают в соответствии с их мировоззрением, основанным на высоконравственной отношении к труду. Особую роль играет в романе образ Москвы, которая, постоянно меняясь, остается в сердцах старожилов символом добра, справедливости и трудолюбия.
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.