Первое свидание - [22]
В перерыве Питенко, Попова и меня окружили «активисты» субботних вечеринок и попросили нас выйти на сцену. Мы ответили, что это некорректно, так не делается, но парламентёр от группы уже беседовал с Пазом. Отказать авторитетному на Марчекане человеку Серёга не смог, и через минуту мы стояли на сцене. Из зала послышались недружные аплодисменты. Я поднял инструмент выше, нежели он болтался у Паза, Олег быстро подкрутил частотку голосового аппарата, Андрюшка палочками дал счёт, и мы грянули.
Что именно? Вопрос риторический. По многочисленным просьбам отдыхающих: We’re An American Band. Получилось неплохо, зал аплодировал. И чтобы порадовать аудиторию, на коду вечера мы выдали почти народную Are you ready?.
На следующий день погода откровенно радовала. Было много солнца. Оно ярко светило на небе и ещё ярче отражалось на снегу.
Мы быстро перевезли аппаратуру, с желанием навели порядок в своей комнате, даже пол протёрли. Присели покурить. Андрюшка сыпал анекдотами и сам от души смеялся над ними.
На веселье заглянула директриса. Она и рассказала нам, что вчера, забрав свою аппаратуру из клуба, расстроенный Паз зашёл к ней и сказал, будто гвозди вбил:
– Они играют лучше. Пусть они и будут!
Настроение было превосходное – скоро Новый год!
«Мурка» в Санта-Розе
В Сан-Франциско я прилетел в последний четверг ноября, в День благодарения – праздник всей Америки. За большим столом, в центре которого – традиционная индюшка, собираются родственники, близкие друзья. Они ужинают, пьют вкусное вино, общаются, проводят различные викторины и конкурсы, шутят, смеются. В этот день во многих домах американцев царят мир и благоденствие.
На праздник к Истманам в Санта-Розу нас с сестрой пригласили хозяин дома Билл и его дочь Банни, подруга Лены по консерватории.
Гостей было человек двадцать.
По окончании продолжительного обильного застолья из столовой все переместились в просторный холл – пресытившись хлебом, народ потянулся на зрелища. Хозяин дома подошёл к небольшому роялю и открыл крышку.
– Елена говорила, ты тоже музыкант? – спросил меня Билл.
– Ну-у… – вот как ему объяснить, что по общему фортепиано у меня выше тройки никогда не было?
– Сыграй нам что-нибудь русское, – добродушно улыбаясь, попросил Истман.
Гости в ожидании представления занимали удобные места, чтобы лучше видеть и слышать исполнителя заморского фольклора. Отказывать хозяину было нельзя, и я, как жертва на заклание, двинул к своему алтарю – чёрному ненавистному рояльчику. Шёл, не торопясь, и мучительно думал – что ж им сыграть-то? На помощь пришла Ленка:
– А давай «Каким ты был…».
– Давай, – я живо ухватился за соломинку и сел перед инструментом.
Подобрали удобную тональность и начали. Лена пела, Банни с сильным акцентом выводила каноны и выстраивала второй голос. Получалось недурно, и последние куплеты я помогал девчонкам, подпевая им октавой ниже. Закончили мы мощно – дружно, стройно и громко. Вот что значит профессионалы!
Аудитории наше исполнение понравилось. Воодушевлённый аплодисментами, я завёл из любимого – Sailing Рода Стюарта. И эта вещь пошла, да так, что в коде все гости мне дружно подпевали:
Я поблагодарил публику за поддержку и, раззадоренный успехом, тут же объявил следующий номер, который начал лихим глиссандо по клавишам сверху вниз – эх, б…!
Звучала песня, которую я исполнял сотни, если не тысячи раз. Её заказывали с деньгами и без, для авторитетной братвы и для работников правоохранительных органов. Она была популярна от Калининграда до Анадыря и стала почти народной. Как у многих музыкантов – коллег по кабацкому цеху, на эту песню у меня проявлялась стойкая аллергия. Я был стопудово уверен, что теперь, после кабака, никогда в жизни, ни при каких обстоятельствах больше мне не придётся это исполнять. И уж тем более – по своему желанию!
Однако же…
Своим доброжелательным американским слушателям в День благодарения я пел «Мурку».
Ленка и Банни за моей спиной изображали подтанцовку, а на рефренах «Мурка, ты мой мурёночек!..» они ещё и подпевали. Я хрипел, не жалея связок, рвал их, подражая исполнителям блатной музыки. Так и прозвучал наш «Мурёночек» зажигательно, экспрессивно и, благодаря акценту Банни, весьма оригинально, необычно и даже немного романтично.
История пылкой любви, подлого предательства и справедливой мести в исполнении нашего трио не оставила равнодушными гостей Истманов. После финальных аккордов все как один встали, долго не отпуская артистов аплодисментами и криками «Браво!». Сухонькая старушка лет восьмидесяти быстро просеменила к роялю, совершенно неожиданно вскарабкалась на него, улеглась животом на верхней крышке и, выбрав хороший ракурс, ослепила меня вспышкой фотокамеры.
Мы с Биллом сидели за столиком на открытой террасе возле пустого бассейна – не сезон, потягивали виски многолетней выдержки и курили ароматные сигары.
Хозяин дома поблагодарил за небольшой импровизированный концерт и удовлетворённо отметил – все гости остались очень довольны праздничным вечером. Истман улыбнулся – завтра они будут рассказывать сослуживцам, что слушали у него, Билла Истмана, русского Луи Армстронга. Переборщив с затяжкой, я поперхнулся крепким табаком. Хотел было сказать, что у нас в России таких «армстронгов» в каждом дворе по паре, но не стал. Зачем расстраивать добродушного дядьку?
