Первое издание - [11]

С наступлением вечера Арчибальд стал тоненько, жалобно вскрикивать, словно книга, переплет которой едят чешуйницы. Тут уж вся библиотека принялась звать его, требуя, чтобы он немедленно прервал контакт с соседом, но Арчибальд никак не реагировал, словно не: лышал.

— О, хоть бы он замолчал!.. — простонала рядом со мной графиня. — Эти крики сводят меня с ума!

В конце концов Арчибальд действительно замолчал, однако перед этим его крики слились в протяжный вой, оборвавшийся с пугающей внезапностью. В наступившей тишине мы услышали странный шаркающий звук. Краем глаза я успел разглядеть какие-то два предмета, соскользнувшие с полки и рухнувшие вниз. Это были книжная подпорка и Арчибальд. Его тело ударилось о пол плашмя, и звук заставил меня непроизвольно зажмуриться.

Но, как выяснилось, самое страшное было еще впереди. Контакт с Арчибальдом разбудил Серую Книгу, вдохнув в нее новые силы. Не прошло и часа, как я услышал сдавленный шепот графини:

— Джейкоб, Серая Книга пытается дотянуться до нас!

В библиотеке ничто не делается быстро. Всю ночь мы не спали, со страхом прислушиваясь к шороху и возне рядом. Серая Книга скребла по полке тяжелым, заскорузлым от старости переплетом. При этом она издавала протяжный голодный стон, бывший чем-то средним между хрюканьем свиньи и ржанием лошади. Будь я человеком, у меня бы волосы зашевелились на голове, а так мне оставалось только надеяться, что я никогда больше не услышу ничего подобного.

Примерно в три часа пополуночи звук стал громче. По-видимому, до этого момента Серой Книге что-то мешало: то ли она собиралась с силами, то ли стремилась преодолеть какую-то магическую преграду (я говорю — магическую, потому что ничто физическое нас больше не разделяло). Как бы там ни было, инкунабула сдвинулась с места и теперь ползла к нам.

— Ты должен спасти меня, Джейкоб! Должен! — воскликнула графиня, и в ее голосе мне послышались панические нотки. К несчастью, я мало что мог сделать — только обратиться к Капитану Коню с просьбой послать сообщение собратьям, стоящим на полке за нами, и попросить их подвинуться, чтобы дать нам пространство для отступления. Почти тотчас возникло препятствие: Ван Гелдер, стоявший от нас четвертым, причислял себя к субъективным идеалистам. Он полагал, — вероятно, совершенно искренне, хотя нам от этого было не легче, — что весь мир есть лишь продукт нашего воображения и не существует в действительности, следовательно, никакая реальная опасность нам не грозит. В конце концов нам все же удалось уговорить его начать двигаться вместе с остальными. Имея в запасе около четырех дюймов свободного пространства (именно столько оставалось от последней в ряду книги до конца полки), мы начали отступление в надежде выиграть время до прихода Йона Диедо.

Наше медленное бегство продолжалось весь остаток ночи. Вот уже розовые лучи только что взошедшего солнца поползли по стене центральной залы, а мы все пятились и пятились, ощущая исходящую от Серой Книги ауру ледяной злобы, казавшуюся почти осязаемой.

— Скажи им, пусть поторопятся! — то и дело повторяла графиня. — Она приближается. О, спаси меня, Джейкоб, спаси!

Но сказать это было куда легче, чем сделать. Несколько томов, разочарованных черепашьей скоростью нашего бегства, готовы были прекратить движение. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не капитан Конь, проявивший себя прирожденным лидером. Он уговаривал, увещевал, взывал к духу товарищества и сумел добиться того, что приободрились даже совсем упавшие духом.

Нас с графиней уговаривать было не нужно. Серая Книга столь приблизилась, что мы отчетливо слышали ее сверхъестественный, свистящий шепот и потустороннее бормотание. В звуках, которые она издавала, не было ни капли смысла, и все же они наполняли нас ужасом, ибо казалось — еще немного, и они превратятся в слова, не предназначенные для слуха смертных. Мне даже подумалось, что если в незапамятные времена Серая Книга и была человеком, он, должно быть, погубил свою душу злыми деяниями, какие невозможно не только описать, но и представить.

Незадолго до вечера наше отступление вынужденно остановилось. Сзади нам передали, что свободного пространства на полке не осталось и бежать больше некуда. Серая Книга продолжала приближаться, и графиня, обезумев от страха, с силой прижалась ко мне, словно пытаясь укрыться под моей обложкой. Бормотание Серой Книги становилось громче с каждой минутой. Я не мог ее видеть, но отчетливо представлял пыльный серый фолиант, который, нависая над графиней, с угрозой глядит на нас. Исходящая от него темная злоба словно обрела вес и придавила меня к полке.

— Поменяйся со мной местами! Скорее! — требовательно воскликнула графиня. — Не дай этой твари коснуться меня!..

Даже графиня, которая казалась мне такой сильной, не совладала с собой и запаниковала. Да и я был напуган не меньше. Все же я попытался помочь, но, увы — никак не мог оказаться между графиней и нашим врагом. Даже если бы на полке оказалось достаточно места, на этот маневр ушло бы полдня.

Следующие несколько часов были для нас сущей пыткой. Порой разум не выдерживал напряжения, и тогда меня посещали видения одно страшнее другого, которые я предпочел бы не вспоминать. Скажу только одно: раньше я и не подозревал, что в мире может существовать такая лютая ненависть и злоба.