Первое имя - [4]

«Мяу!» — заорал котенок.

— Ой, он в живот вцепился!

Вадик выхватил из-за пазухи бесцеремонно разбуженного Котофеича. Ребята по очереди покормили его сливками с ладони, чтобы почувствовать шершавый язычок, потом воспитанник Вадика осмотрел кладовую и, наткнувшись на метлу, зашипел, выгнув спину. Тут же все решили, что из Котофеича со временем выработается первоклассный крысолов.

— Ты узнал, Егорша, то, что мне нужно? — как бы между прочим спросил Паня. — Забыл, наверно?

— Чего там забыл… — Продолжая следить за котенком, Егорша рассказал: — Брат говорит, что на пустыре возле старых огородов была геологическая разведка. Давно уже, двадцать лет назад, вот когда… Разведка до тополей дошла. Там везде под землей есть колчедан и малахитовая зелень, только колчедан совсем бедный, а старая шахта водой по горлышко залита. Не стоит с нею возиться. — Егорша, подтолкнув Паню плечом, шутливо предложил: — Ну-ка, откачай шахту, если взялся малахит достать!

— Берись, Пань! — подхватил его шутку Вадик. — У нас велосипедные насосы есть. Высушим шахту и достанем малахит.

— А по-моему, все это чепуха, — решил Егорша. — Можно очень просто вырезать доску почета из красного мрамора или из орлеца, и делу конец. В метро на станции Маяковского колонны орлецом-родонитом облицованы, и получилось красиво.

— Сообразил! — снисходительно улыбнулся Паня. — Я в Москве тоже был с батей и станцию Маяковского видел. Под землей орлец можно ставить, а солнца он боится, желтеет. И прожиль у него черная, для доски почета не подходит… А мрамор… — Паня пренебрежительно отмахнулся. — В Железногорске мрамор везде из-под земли торчит… Нет, лучше малахита ничего не найдешь.

— У Паньки какая-то совершенно секретная теория есть, — сказал Вадик. — Он задается, что целый грузовик камня наломает. Врет и не краснеет.

— Посмотрим еще, вру или не вру! — коротко ответил Паня.

В кладовую заглянула уборщица тетя Паша и осведомилась:

— Вы что тут вытворяете? Наверно, курите тишком. Станцию еще мне спалите, не дай бог… Натащили каменюк, повернуться негде, и любуются. Кыш отсюда!

Вадик торжественно преподнес тете Паше котенка вместе с бутылочкой сливок и на прощанье нежно поцеловал его в нос. Паня и Егорша дружно сплюнули, а будущий крысолов цапнул Вадика за щеку.

После тихой и прохладной кладовой станция показалась мальчикам еще более шумной, жаркой. Егорша и Вадик заспорили, какая марка паровоза самая лучшая, но Паня, занятый своими мыслями, пропустил этот увлекательный вопрос мимо ушей. Итак, геологическая разведка побывала возле тополей и обнаружила под землей колчедан и малахитовую зелень. И вчера в тени этих тополей неожиданно объявилась еще одна старая шахтенка.

«Завтра разведаю, что там такое», — решил Паня.

До самой школы он молчал, обдумывая подробности предстоящего важного дела.

Новичок

Школа выросла на улице Горняков за один год.

Семилетка, в которой учились Паня и Вадик, должна была перебраться в это новое красивое здание и с первого сентября стать десятилеткой. Строительные работы подошли к концу. На правом крыле школы в подвесной люльке покачивался маляр, и в его руках шипел распылитель, бросая на стены облачка краски. Активистки родительского комитета и старшеклассники убирали во дворе строительный мусор. Юные мичуринцы копались в саду.

К толпе пионеров, собравшихся у школьного крыльца, подошел директор школы Илья Тимофеевич — полный, пожилой человек, в толстовке и в кепке.

— Экскурсанты приедут с утренним поездом и скоро будут здесь, — сказал он ребятам и взялся за ручку двери.

Но тут его задержал маляр, измазанный масляной краской, и бригадир полотеров, а затем директор поговорил с посетителем. Этот посетитель сразу завладел вниманием ребят: во-первых, его грудь украшали ордена, медали и гвардейский знак, а во-вторых, он был очень высокий, чуть ли не на полторы головы выше директора, хотя и Илью Тимофеевича никто не счел бы низеньким.

— Я к вам, товарищ директор, по поводу брата. Прошу пристроить его… — Великан запнулся на этом слове и поправился: — Прошу определить его в шестой класс.

Мальчик, стоявший у крыльца, неловко поклонился Илье Тимофеевичу. Он был русый, большеротый, с серыми глазами под выпуклым лбом и такой крупный, что пионерский галстук на его плечах казался не настоящим. Рядом с ним стояла девочка, по-видимому третьеклассница. Она воинственно посматривала на мальчиков, будто подзадоривала: «А ну-ка, кто тронет? Плохо ему будет!»

— Прошу ко мне, — пригласил посетителей директор.

Орденоносец, его брат и сестра вслед за директором прошли в школу.

— Ребята, знаете, кто это? — сказал Егорша. — Это машинист экскаватора Полукрюков. Он приехал из Половчанска и живет в Железнодорожном поселке. Здоровый дядя, просто богатырь. И его брат тоже сильный. Он вчера Гену Фелистеева, как маленького, на обе лопатки положил, я сам видел.

— Глинокопы приехали! — фыркнул Вадик. — В Половчанске есть карьер огнеупорной глины, а больше ничего нет.

— Полукрюков во втором карьере работает. Его в радиосводке один раз дали, — сообщил Паня, легко запоминавший все, что имело отношение к Горе Железной.