Первая волна мирового финансового кризиса - [43]

Идея Поппера решает проблему индукции. Может ли человек, видевший на протяжении всей своей жизни, что солнце встает на востоке, полагать, что так будет всегда? Схема Поппера отменила необходимость эксперименталь­ного подтверждения, так как в ней научные законы счита­ются условно применимыми до тех пор, пока не появляются основания их опровергнуть. При этом даже те обобщения, которые в принципе невозможно опровергнуть, не могут считаться научными. Схема Поппера подчеркивает особую важность эксперимента в научном методе. Она допускает элемент критического мышления, позволяющего науке ра­сти, развиваться и обновляться.

Многие аспекты схемы Поппера подвергались крити­ке со стороны профессиональных философов. Например, Поппер считал, что чем более жестким является испыта­ние, тем выше ценность обобщения, выдержавшего это тестирование. Профессиональные философы задавали во­прос о том, каким образом возможно измерить жесткость тестов или ценность обобщений. Тем не менее для меня предположение Поппера представляется вполне осмыслен­ным, и я могу доказать его важность на собственном приме­ре работы на фондовом рынке. Во время кризиса на рынке сбережений и займов 1986 года у игроков было много со­мнений относительно того, сможет ли выжить компания Mortgage Guaranty Insurance (или МАGIC — «волшебная»), занимавшаяся страхованием ипотечных кредитов. Курс ее акций стабильно падал, однако я купил ценные бумаги этой компании, полагая, что ее модель бизнеса выстроена правильно и сможет выдержать жесткий тест. Я оказался прав, и мое решение было убийственно верным. Обобщая, скажу: чем больше противоречие между инвестиционным решением и общепринятым мнением, тем лучший урожай от такого решения вы сможете собрать, если оно окажется верным. Поэтому могу утверждать, что принимаю схему Поппера в гораздо большей степени, чем профессиональ­ные философы.

Отказ от доктрины единства научного метода

Однако, несмотря на собственное утверждение о том, что истина находится вне пределов познания разумом, Поппер настаивал на своей доктрине единства научного метода. По его мнению, для изучения событий в обществе применимы те же методы и критерии, что и при изучении природных явлений. Как это может быть возможным? Участники соци­ального взаимодействия предпринимают те или иные шаги на основе искаженного восприятия. Их подверженность ошибкам вносит элемент неопределенности в любые соци­альные действия. Подобное не происходит в области при­родных явлений. И эту разницу надо учитывать.

Я попытался выразить это различие, предложив кон­цепцию рефлексивности. Концепция отнесения к самому себе глубоко изучалась Расселом и другими. Однако отне­сение к самому себе находится исключительно в области утверждений. Если разделение между совокупностью утверждений и совокупностью фактов приводит к изменен­ному восприятию реальности, это должно отражаться и на совокупности фактов. Такую связь и должна была выразить концепция рефлексивности. В некоторой степени концеп­ция уже исследовалась Дж. Л. Остином и Джоном Сирлом в работах, посвященных речевым актам, но я рассматриваю ее в более широком контексте. Рефлексивность представляет собой двусторонний механизм обратной связи, влияющий не только на утверждения (оценивая их истинность), но и на факты (вводя в ход событий элемент неопределенности).

Несмотря на мою расположенность к теории рефлексив­ности, я не смог в свое время обнаружить ошибку в кон­цепции открытого общества Поппера, а именно то, что по­литическая деятельность не всегда направлена на поиски истины. Мне кажется, что и Поппер, и я допустили эту ошибку потому, что мы сами были привержены поискам ис­тины. К счастью, такие ошибки не являются фатальными, ведь мы сохраняем наше критическое мышление, а следо­вательно, способны исправить ошибки: признать различие между естественными и общественными науками и рассма­тривать поиск истины как неотъемлемую черту открытого общества.

Гораздо более опасно постмодернистское отношение к реальности. Признав, что реальностью можно манипу­лировать, такое отношение остановило победный марш эпохи Просвещения. Вместе с тем оно не считает необходи­мым проводить поиск истины. Следовательно, позволяет и дальше развиваться различным манипуляциям с реально­стью. В чем опасность такого отношения? Все дело в том, что при отсутствии правильного понимания результаты манипуляции могут быть в корне отличными от тех, кото­рые ожидались манипуляторами. Одним из наиболее зна­чимых примеров манипуляции было объявление президен­том Джорджем Бушем войны против террора, позволившее

США вторгнуться в Ирак под надуманными предлогами. В итоге Буш получил совсем не то, чего ожидал: он хотел продемонстрировать превосходство Соединенных Штатов и заработать на этом политические очки, но вместо этого вызвал снижение американской мощи и потерял политиче­скую поддержку своей деятельности.

Для того чтобы противостоять опасностям манипуля­ции, концепция открытого общества, сформулированная Карлом Поппером, нуждается в существенной перестрой­ке. То, что он принимал как должное, в наше время должно быть заявлено со всей определенностью. Поппер предпола­гал, что цель критического мышления состоит в лучшем по­нимании реальности. Это справедливо для науки, но не для политики. Основная цель политической деятельности — в получении власти и ее сохранении. Те, кто с этим не со­гласен, скорее всего, не будут иметь власти. Единственный способ убедить политиков в том, что им необходимо больше уважать реальность, сводится к настойчивой деятельности электората, поощряющего правдивых и глубоко думающих политиков и наказывающего тех, кто принимает участие в сознательном обмане. Иначе говоря, электорат должен быть в большей степени, чем сейчас, привержен поискам истины. При отсутствии этого условия демократическая политика не приведет к желаемым результатам. Открытое общество настолько добродетельно, насколько добродетельны живу­щие в нем люди.