Первая мировая война. Краткая история - [21]

Турецкая поговорка гласит: одна беда научит больше, чем тысяча советов. Ставка наконец приняла правильное решение — отступать по схеме 1812 года, уничтожая и сжигая все, что пригодилось бы немцам. С военной точки зрения отступление происходило достаточно осмысленно. Брест-Литовск был сожжен, и сотни тысяч беженцев запрудили дороги, уходя из еврейской черты оседлости и переполняя другие города. Немцы исчерпали свои запасы материальных средств и продовольствия, оставались иногда даже без питьевой воды, с трудом преодолевая болотистые низины Припяти. Ставка переоценила угрозу для Риги, и отступление происходило в разных направлениях. Восемнадцатого сентября немцы проскользнули в «Свенцянский прорыв» и взяли Вильно, столицу Литвы. Людендорф хотел идти дальше, но Фалькенгайн, проявив здравомыслие, с ним не согласился. Русские потеряли около миллиона человек только пленными и вряд ли могли бы где-либо создавать помехи германским войскам. В любом случае Фалькенгайн, как специалист своего дела, хорошо понимал трудности снабжения армий в Белоруссии, вдали от германских железнодорожных узлов и шоссе, имея в наличии только скверные русские железнодорожные пути с широкой колеей, непригодной для немецких локомотивов. Теперь он поставил главной целью — покорить Сербию и проложить наземный путь в Турцию до того, как на Балканах установится зима. Фалькенгайн отложил в сторону австро-венгерские планы в отношении Украины и Италии и отправил Макензена на Балканы. У Болгарии имелись свои амбиции — возродить средневековую Болгарскую империю. Болгария занимала стратегически выгодное положение для вторжения в Сербию с востока. В октябре — ноябре Сербия была оккупирована, и 1 января 1916 года в Стамбул прибыл первый прямой поезд из Берлина.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ 1916

1

В декабре 1915 года союзники созвали совещание во французском генштабе во дворце принца Конде в Шантийи. Год для них закончился скверно. Однако 1916 год обещал быть лучше. Русские преодолели кризис с боеприпасами, британцы создавали наземную армию и финансировали импорт (в основном из Соединенных Штатов), жизненно необходимый для продолжения войны. Фалькенгайн видел, что фортуна не на его стороне. Он понимал также: главный враг — Британия, если не удастся каким-то образом принудить Францию запросить мира. Германия все еще обладала преимуществом в производстве вооружений. Поэтому очевидной и первоочередной целью сделалось поражение Франции, а средством — артиллерия: она при грамотном применении вызывала три четверти всех потерь. Превосходство Германии оставалось по-прежнему внушительным, и его надо было использовать там, где у Франции не будет другого выбора, кроме как сражаться и терпеть поражение. Таким местом являлся, без сомнения, Верден. Это была историческая достопримечательность с крепостью, возвышавшейся над рекой Мёз. Она служила французам главным опорным пунктом в Марнском сражении и играла в мифологии Франции большую роль, чем Ипр в мифотворчестве британцев. Французы будут защищать Верден, даже если их с учетом особенностей ландшафта артиллерия разорвет на куски.

Так думал Фалькенгайн, и в его доводах была своя логика. У Сен-Мийеля, к югу, немцы создали выступ, с которого разрушили бы коммуникации Вердена; если взять высоты восточнее реки, то орудия будут обстреливать и сам Верден. Немецкие коммуникации оказались намного лучше: французы могли пользоваться только единственной извилистой и идущей в гору дорогой. Зимняя мгла и леса обеспечивали внезапность нападения, немцы обладали и превосходством в воздухе. Французам придется контратаковать в чрезвычайно неблагоприятных условиях. Они уже понесли тяжелые потери благодаря Жоффру в 1915 году и теперь будут совершенно обескровлены. Командующим 5-й армией стал кронпринц, начальником штаба — граф Фридрих фон дер Шуленбург, представитель одной из легендарных прусских военных династий, и события развивались так, как и предполагал Фалькенгайн.

В Вердене стояла тишина, хотя позиции не были толком подготовлены. Инспекции в январе посеяли некоторую тревогу среди генералов, и они подумывали об отходе, но вмешались политики, заявившие, что честь Франции не позволяет проявлять слабину. Кронпринцу требовалось только девять дивизий, ставка делалась на артиллерию: за семь недель — тысяча триста составов с боеприпасами. Случилась задержка, вызванная непогодой, чем воспользовались французы, усилив позиции. Двадцать первого февраля тысяча двести двадцать орудий, половина из них — тяжелые или с навесной траекторией, выпустили за восемь часов два миллиона снарядов по восьмимильному фронту. За три дня немцы продвинулись вперед на несколько миль, применяя новую тактику и новые виды вооружения, например, огнеметы. Символом сражения стал форт Дуомон. Французы благоразумно сдали его (бетонные стены были необычайной толщины, и он, естественно, превратился в главную мишень для тяжелой артиллерии, хотя, как потом выяснилось, форт погубило французское орудие). Немцы взяли Дуомон одним штурмом, несмотря на то что французы пытались организовать его оборону и в траншеях за крепостными стенами.