Первая леди, или Рейчел и Эндрю Джэксон - [25]

Она повернулась спиной к Робардсу:

— Пожалуйста, уходи теперь, Льюис.

— Ты моя жена, и я намерен оставаться здесь до тех пор, как ты будешь готова вернуться в Харродсбург. Полковник Хейс не выставит меня.

В этом Льюис был прав — полковник Хейс отказал ей в просьбе предложить Льюису уехать:

— Я не могу сделать этого, дорогая. Он все еще член нашего семейства, и я не хочу, чтобы говорили, будто я негостеприимен.

Она поняла, что ставит в трудное положение своего зятя:

— Прости меня, Роберт, ты прав. Будь добр, отвези меня домой к маме.

— Нет, Рейчэл, я думаю, что это было бы так же неправильно, как выгонять Льюиса. Если ты приняла окончательное решение, тогда через несколько дней Льюис потеряет надежду и уедет по собственному желанию. Тем временем ты в полной безопасности у нас.

Следующие несколько дней она провела в доме с Джейн, занимаясь прядением и вышиванием, а вечерами выходила под густые дубы, чтобы глотнуть свежего воздуха.

— Меня смущает ваш завтрашний поход за ягодами, — сказала она своей сестре, когда они сидели перед большим туалетным столом Джейн, расчесывая перед сном волосы. — Ты всегда любила есть ягоды прямо с куста, ягоды, опаленные солнцем.

Но утром приехала их мать, затянутая в корсет, в легком хлопчатобумажном желтом платье и в белом льняном чепчике. Левен привез ее прямо после церковной службы. Рейчэл осталась в прохладном бревенчатом доме, чтобы рассказать, что произошло в Харродсбурге.

— Тогда это действительно конец, — сказала миссис Донельсон, глубоко вздохнув. — Но как ты думаешь освободиться от Льюиса?

— Я свободна от него. В моем сознании, это я имею в виду, здесь и заложено главное. Он никогда не сделает мне больно.

— Да, дорогая, но жизнь состоит не только из того, чтобы не чувствовать боли.

Они услышали стук копыт. Рейчэл подошла к окну, отодвинула занавеску из яркого индийского ситца, прикрывавшую обязательные на каждом окне ставни, и увидела, как Роберт Хейс с необычной поспешностью соскочил с коня и бросил поводья слуге. Он бегом ворвался в дом. Приехавший с ним Сэмюэл остался во дворе и вытирал лоб большим миткалевым платком.

Полковник Хейс был необычно бледен.

— То, что ты предлагала, Рейчэл, было бы меньшим из двух зол.

— Опять Льюис. Что он натворил?

— Сделал мерзкие замечания в твой адрес… и Эндрю Джэксона достаточно громко, чтобы все слышали. У меня лопнуло терпение. Он должен убраться отсюда до вечера.

Миссис Донельсон прошла мимо своей дочери и зятя и взглянула во двор через переднюю дверь дома.

— Если его не похоронят в зарослях ежевики… — вмешалась она с мрачной улыбкой. — Эндрю отправится искать его, он сейчас говорит с Сэмюэлем.

Льюис уехал до наступления ночи, покинув возмущенную округу. Рейчэл восстановила происшедшее по искаженным и противоречивым слухам. Молодая девушка, занимавшаяся сбором ягод, рассказала, что Эндрю Джэксон сказал Льюису:

— Если ты когда-либо свяжешь мое имя с именем миссис Робардс таким образом, то я отрежу твои уши, у меня уже чешутся руки!

Один из наиболее взволнованных парней сообщил, что Льюис отправился в ближайший суд, добился ручательства против Эндрю и подписал его у двух депутатов. Согласно другой версии, Льюис укрылся в зарослях тростника, а Джэксон преследовал его.

После ссоры она не видела Эндрю Джэксона, но знала, что в любом случае он откажется обсуждать с ней случившееся. Она осознала, что все это превратилось в отвратительный фарс. Однако тупой, нетактичный Левен глубоко расстроил ее. Он поймал ее, когда она была во дворе под дубом:

— У меня есть предупреждение тебе от твоего мужа. Он сказал: «Вы можете передать Рейчэл от моего имени, что я буду ее преследовать». Можно ли вообразить себе человека, готового умереть ради того, чтобы досаждать своей жене?

«Он думал не об этом, — сказала сама себе Рейчэл. — Он имел в виду, что я не увижу конца неприятностям».

/15/

Она жила, как перелетная птица, у которой подрезаны крылья, без постоянного убежища, сновала между сестрами и братьями, сидела с их детьми; новорожденным она помогала войти в мир и заботилась об их матерях до их полной поправки. Дети с нетерпением ожидали ее приезда и говорили о тетушке Рейчэл много и часто, что семья стала называть ее именно так, словно установив для нее тем самым особое положение — тетушка Рейчэл. Когда дети болели, она ухаживала за ними, сидя у кровати день и ночь. Если у них случались неприятности и нужно было кому-то излить душу, то она оказывала и такую услугу. Если кто-то из мужчин должен был отлучиться от семьи, она переезжала к сестре или же к невестке или золовке ради компании и лучшей защиты.

— Ты теперь вроде объездчика, — поддразнил ее Овертон в сырой день в середине ноября, когда он и Эндрю Джэксон забрали ее у брата Джона и перевозили в дом матери, — как Эндрю и я.

— Объездная тетя, — сказала она со смехом. Ее щеки раскраснелись от мороза, хотя ей было тепло под отороченным мехом капором и в сапожках, а также в толстом шерстяном платье под горло.

Овертон счел такой титул забавным, Джэксон был иного мнения:

— Извиняюсь, но мне не нравится такая кличка — Тетушка Рейчэл. Она подходит для леди среднего возраста.