Первая История про Юлю Первую - [28]

— Пока не хватает, — со значением сказала Ми. — И чему тут удивляться? Ведь ту картину как раз сейчас пишет для нас городской художник. Во-о-он его окно на чердаке, видите? Он нас тоже видит: смотрит в подзорную трубу и рисует!

— А… почему в трубу он смотрит? — удивилась теперь Юля. Так просто нельзя нарисовать?

— Деликатный он больно, — пожала плечами Ми, — стесняется очень.

Разговаривая, Юля двигалась с дядей Пихто и мышами от холма, и теперь они поравнялись со старым зданием ратуши. Хлоп! — хлопнула вдруг парадная дверь, и из ратуши выскочил невысокий бойкий и нарядно одетый человек в усах и в шляпе с перьями. Подбежав к Юле, он почтительно склонился перед ней в поклоне и, сняв шляпу, обмахнул ей свои сапоги.

— О, великодушная спасительница! — воскликнул он, распрямляясь. — Позволь приветствовать тебя в спасенном тобой городе Томатбурге!

— Спасибо, — растерянно ответила Юля, — а вы… кто?

— Я главный герольд Томатбурга! — и он вновь поклонился. — Но сейчас я — временный бургомистр нашего славного города.

— А где же настоящий бургомистр? И советники? — удивилась Юля. Она уже знала, что герольд всегда только выкликал разные новые указы и вообще был в лучшем случае церемономейстером, то есть распорядителем, а не управителем города.

— Бежали с позором. Испугались. Были причастны. Только герольд чист, — кратко объяснил герольд и кротко улыбнулся. А сейчас мы будем вас чествовать! — объявил он и хлопнул три раза в ладоши. Раздался глухой топот, и на площадь выбежали человек десять стражников. Они выстроились, тяжело дыша, вдоль ратуши, а у дверей ее замерли тип в желто-синем и верзила в сине-желтом камзолах. Юля испуганно попятилась, но герольд поспешил ее успокоить:

— О, не волнуйтесь! Это верные слуги города, стражи порядка и покоя!

— Но… ведь они злые?! Они помогали Компосту и Пом-и-Дору!

— Да что вы! Они ведь что? Они — люди подневольные. Они только выполняли приказы.

— Так точно, мы только выполняли приказы! — гаркнули в один голос стражники и что есть силы выпучили глаза.

"Ой, слышала я уже где-то эту песенку", — поморщилась Юля. Но где, она так и не вспомнила и махнула на это рукой.

— Давай, — махнул герольд рукой крайнему стражнику. Тот вытащил из-за спины сигнальный рог и подул в него. Рог хрипло загудел, и город отозвался ему стуком дверей, хлопаньем оконных створок, и через пару минут вся площадь была уже заполнена сбежавшимся народом. Герольд предусмотрительно успел пригласить Юлю и ее спутников подняться на высокую лестницу, ведущую к парадному входу в ратушу. Теперь все они стояли на возвышении над собравшейся шумевшей толпой.

Герольд оглядел площадь, вытащил из-за пазухи свиток пергамента и прокашлялся. Люди на площади притихли.

— Славные жители Томатбурга, — начал читать герольд, развернув свой свиток, — мы долго страдали под деспотичной властью коварного герцога Пом-и-Дора! И его зломудрого покровителя волшебника Компоста. Но час изволения пробил! Великая и непобедимая Юля одолела в жестокой схватке наших гонителей и подавителей!

Люди на площади восторженно закричали и стали бросать в воздух шапки.

34. Королева

Герольд поднял руку, и народ на площади постепенно успокоился. Снова протрубил рог, и стало совсем тихо.

— По трепетному и единодушному желанию всех жителей, продолжил герольд чтение свитка, — город Томатбург, а также прилегающие к нему семь деревень объявляют себя отныне и во веки веков королевством Юлианией, а Великая Юля по естественному праву победительницы, спасительницы и освободительницы объявляется его бессменной королевой Юлей Первой! Город торжественно обязуется почитать и повелеваться королеве, кормить и одевать ее, а деревни — слушаться ее и давать ей деньги на карманные расходы!

— Ух, здорово, — шепнула Юле на ухо снова оказавшаяся на ее плече Ми. — Оставайся!

— Соглашайтесь, Ваше Величество! Оставайтесь с нами! закричали в толпе на площади.

— Спасибо, — растроганно сказала Юля, — но… я хочу домой. Я очень соскучилась, мне надо домой.

Народ на площади упал на колени, послышались рыдания, крики "Останьтесь с нами, Ваше Величество! Не бросайте сиротами!" усилились. Глаза у Юли повлажнели, она почувствовала комок в горле.

— Я… не могу, — произнесла она, — мне в школу надо. И потом, я должна вернуть в класс плюшевого кролика! Я взяла его позавчера и обещала принести назад.

— О-о-о, это все меняет, Ваше Величество, — поспешил успокоить ее герольд. — Королевское слово твердое, это закон. Народ! — закричал он уже толпе на площади. — Ничего не поделаешь, Ее Величеству надо возвращаться! Придется нам жить одним. Будет у нас эта, как ее, демократия. Понятно?

Народ на площади настороженно замолчал. Потом чей-то недовольный голос спросил:

— Это как же так? А кто о нас думать и заботиться будет, а?

— Вот вы сами и будете, граждане, — ответил герольд.

— Ух-ты, ах-ты, разбежался! Это что же, без революции тихо-мирно и сразу от монархии к демократии? Так не пойдет! раздался еще чей-то громкий голос на площади.

— Не хотите демократии? Ясненько. Стра-жа! Разо-гнать! скомандовал герольд, и пока стража очищала площадь от людей, он обернулся к Юле, улыбнулся и сказал: — Вы уж не обращайте внимания, Ваше Величество. Это у нас так, по-семейному. Разберемся.