Первая дочь - [21]

Когда с этим было покончено, он той же твердой, исполненной решимости поступью поднялся по каменным ступеням. Если повитуха Агнес выкажет хоть малейшие сомнения или признаки неверности своему ярлу, он и ее заставит замолчать навеки. Однако Банрууд рассчитывал на ее преданность госпоже и веру в богов, которые затворят старухе уста.

Банрууд снова вошел в комнату жены, приблизился к кровати и посмотрел на дремлющую Аланну. Живот у нее больше не выпирал; мертвый ребенок, плотно завернутый в одеяльце, лежал на сгибе руки. Каждый раз Аланна твердила, что хочет их подержать, и каждый раз Банрууду приходилось силой вырывать у нее трупики, пока они не начали разлагаться.

На мгновение он позволил себе ощутить гнев и горечь утраты, которые пережил уже столько раз. Четверо сыновей, теперь пятеро, и все похоронены в ряд. Четыре плоских камня над четырьмя крохотными головками. А его жена живет. Надо было давно бросить или заменить ее. Но она королевская дочь, и он не мог так просто избавиться от жены.

Наконец-то Один взглянул на него благосклонно. Развернув одеяло, в которое Аланна заботливо запеленала мертвого сына, Банрууд убрал трупик младенца, а на его место опустил живое дитя, подсунув новорожденную к неподвижному телу жены. Он взял кусок простой грубой ткани, в котором принесли девочку, положил в него расшатавшийся камень из стенки камина, своего покойного сына и прочно завязал концы узлом. Подошел к окну, выглянул в сгущающуюся тьму. Если кто-то и увидит, как он выбросит узел, не имеет значения. Никто не успеет вынуть его из воды, даже если захочет, – он сразу пойдет ко дну. Банрууд разжал кулак и смотрел, как узел упал, с едва различимым всплеском ударился о воду и тут же исчез. Тяжелый камень потянул его сына в водяную могилу.

Довольный тем, что худшее позади, Банрууд вернулся к спящей жене и уселся в кресло возле кровати. Ярл ждал, пока она проснется и обнаружит его подарок у себя под боком. После двух дней трудных родов и рождения еще одного мертвого сына Аланна впала в тяжелое забытье, как бывает после сильного потрясения. Должно быть, Агнес напоила ее сонным зельем, чтобы помочь забыться и заснуть, чтобы боль и страдания ушли хотя бы на время. Банрууд понял, что жену придется будить.

– Аланна, – шепнул он и встряхнул супругу, – просыпайся.

Она даже не пошевелилась. Ярл не сдавался, пощипывал ее, пока Аланна не замычала и не подняла трясущиеся руки, чтобы оттолкнуть его.

– Аланна!

Она застонала.

– Аланна.

У жены затрепетали и открылись веки, во взгляде загорелся бледный огонек сознания. Снова закрыв глаза, она отвернулась. Аланна не хотела его видеть, думая, что муж пришел укорять ее, горевать и гневаться. Ярл заговорил ласково.

– Аланна, мы должны радоваться. У нас праздник.

У нее задрожал подбородок, уголки губ поползли вниз. Из-под опущенных век хлынули и побежали по бледным щекам слезы.

– Взгляни, кого ты мне подарила, жена. Взгляни на нашу прекрасную дочку.

Веки женщины снова поднялись, и ее голубые глаза встретились с его черными. Она смотрела устало. Растерянно. Непонимающе.

Отлично. Банрууду и нужно было сбить ее с толку. Ребенок испустил слабый крик. Аланна глянула вниз, на младенца, подсунутого ей под бок. Ее изможденное лицо покрылось румянцем изумления.

– Посмотри на свою замечательную дочь, – приговаривал Банрууд, укладывая девочку ей на руку, чтобы Аланна почувствовала тепло живой кожи и сладостное дыхание розовых губок.

– Мой ребенок? – всхлипнула она. – Нет. Я… мой ребенок… он умер.

Лицо Аланны исказилось, она вскинула руки к глазам. Не обращая внимания на извивавшегося на ней младенца, Аланна утирала слезы.

– На этот раз нет. Твой ребенок жив. Твоя дочь жива. Ты была потрясена, и Агнес дала тебе сонное зелье. Оно снимает боль. Но от него теряешь память. – Банрууд отнял ладони жены от лица, стиснул ее запястья и уложил руки Аланны по обе стороны от ребенка. – Посмотри на нее, Аланна. Возьми свою дочь. Она голодна. Ты нужна ей.

Ярл оголил налитые груди жены. Молоко всегда появлялось рано, опережая рождение неспособных выжить детей. Остекленевший тусклый взгляд Аланны задержался на ребенке.

– Я ее не помню, – всхлипнула она.

– Знаю. Ты вспомнишь. И будешь такой же счастливой, как я.

Оторвав взгляд от лица девочки, Аланна взглянула мужу в глаза.

– Ты счастлив? – прошептала она.

– Я никогда не был счастливее.

– Она моя? Наша? – умоляющим голосом спросила она, не в силах поверить.

– Да.

– Дочь?

– Дочь.

Аланна коснулась щеки ребенка. Недоумение на ее осунувшемся лице смешивалось с надеждой.

– Я сплю. Не может быть, что это правда. Мой ребенок умер.

– И все-таки она жива.

Девочка заплакала по-настоящему, и Аланна зарыдала вместе с ней.

– Помоги мне, Банрууд, – всхлипнула она, обеими руками взяв кричащего ребенка.

Ярл подтянул женщину вместе с младенцем, чтобы она оперлась о дубовое изголовье огромного ложа. Робко и неуверенно, повинуясь инстинкту, который не могли заглушить даже длительные страдания, Аланна поднесла изголодавшуюся девочку к груди. Ребенок принялся жадно сосать. Аланна поморщилась, потом облегченно всхлипнула, и Банрууд возликовал в глубине души.