Перстень с трезубцем - [7]

Впереди небольшой колонны ехали верхом на конях четыре губера – смуглолицых араба, зорко осматривающих окрестности дубравы. За ними на расстоянии, двигалась телега с кибиткой, в которой разместились пять женщин. Одна из них, молодая турчанка Зульфия, одета в красивую одежду – это наложница, она имела при себе служанку Зэйру. Две девушки, рабыни, семнадцати лет, были захвачены турками по дороге, их привязали крепкими веревками к телеге. В самом углу кибитки сидела женщина, на вид около тридцати лет, она была прикована цепями к телеге, и кроме этого, на ее шею было одето железное кольцо. Этой женщиной была графиня Жомбор Ребека. Очаровательная, пленительная, волос черный, лицо худощавое, волевое, красивое. Ее кожа имела темноватый оттенок. В уголке рта образовался крупный кровоподтек, обезобразив ее прекрасное лицо.

Герей-ага ехал рядом с повозкой на вороном жеребце, он был главным в отряде, все воины беспрекословно подчинялись ему. Он иногда бросал взгляд на пленную женщину через приоткрытый полог, теперь он не жалел, что отдал за нее породистого коня. Когда он повстречался с отрядом воинов-дербенджи, то заметил ее среди пленных. Герей-ага что-то подумал про себя и решил договориться с командиром отряда. Сошлись на породистом коне, которого ага отдал за пленную. За эту женщину в Турции на невольничьем рынке он получит хорошую сумму и потому не решился отправить ее попутным караваном в свой родной город, а прихватил Ребеку с собой, надеясь сохранить ее возле себя до конца путешествия. Несомненно, он узнал ее, это была та самая графиня, которую в 1527 году турки взяли в плен вместе с ее отцом. Правда, ей удалось тогда бежать из замка, где их содержали под стражей, а вот ее отцу комендант крепости Хаджи-бей отсек голову.

Следом тянулись четыре повозки, набитые доверху трофеями: одеждой, утварью и оружием. На небольшом расстоянии, растянувшись, ехали охранники и завершали процессию навьюченные лошади.

Герей-ага спешил, он должен передать срочное донесение для коменданта крепости, обосновавшегося в замке Черный коршун. На Трансильванской территории недалеко от крепости, у аги располагался небольшой участок земли – тимар, выделенный вице-визирем Алишер-пашой в качестве вознаграждения за верную и безупречную службу. Поселение еще служило торговой точкой по пути в Турцию.

Алишер-паша, имея резиденцию в крепости Дубравица, на время своего отсутствия оставлял комендантом и начальником гарнизона Хадияр-бея.

Герей-ага после доставки секретного документа, заверенного печатью третьего визиря, получит права на более обширные земли комитата в Трансильванском княжестве.

Красавицу Зульфию Герей-ага взял с собой, чтобы на время похода скоротать свое мужское одиночество. Турчанка была влюблена в своего господина и ничуть не страдала угрызениями совести по поводу присутствия в скромном гареме аги еще трех жен, оставшихся на родине.

Два воина, посланные в разведку, вернулись и доложили командиру о спокойствии, царившем в лесной дубраве. Последний отрезок пути Герей-ага считал самым опасным, так как его отряд мог попасть в засаду гайдуков или разбойников из числа разоренных турками крестьян, коих в этих краях за последнее время пребывало множество. Он не захотел ждать похода основных турецких сил, спускающихся по альпийским лугам к большаку, а избрал другой путь через Южные Карпаты и пошел со своим малочисленным отрядом по глубоким ущельям и труднопроходимым перевалам.

Уставшие путники, наконец, выбрались из дубравы и, достигнув мало заросшего деревьями склона, направились вниз. Выбирая дорогу между крутыми оврагами и густыми елями, они продвигались дальше.

Всматриваясь в оставшуюся позади очередную долину и восхождение на гору, Герей-ага был под впечатлением – какой трудный путь пришлось преодолеть отряду: перевалы, спуски, и наконец, подножие гор, где расположились окраины величественных дубовых и буковых дубрав. Впереди по пологому склону, петляет дорога, уходящая в густой, еловый массив. С левой стороны, за хвойными лесами, тянутся неровные ряды гор, и между ними проглядывается расселина. Утренний туман, насыщенный влагой и прохладой, постепенно таял, уступая место прозрачному и нагреваемому солнцем воздуху.

Охрана, приостановив коней, прислушалась, но кроме ветра, гулявшего по верхушкам елей и разноголосого пения птиц, ничего не уловила. Вдруг первый всадник резко натянул поводья, да так, что от боли заржал конь. Какой-то непонятный звук заставил его остановиться. В тот же миг его высокий, белый колпак, слетев с головы, был пригвозжден к стволу дерева, выпущенной кем-то стрелой. Остальные всадники, опасаясь налета разбойников, разделились на две группы: одни спешились и остались охранять повозки, а другие, чтобы обнаружить противника, обнажили сабли и, выставив пики, верхом на конях, пустились в лес.

Герей-ага соскочил с жеребца и скрылся за одной из повозок, затем, вытащив ружье, внимательно осмотрел местность. Рядом вскрикнул от боли засевший в укрытии араб и, скуля, завалился на левый бок – стрела попала ему в грудину с правой стороны, глубоко проникнув в легкое. Ага увидел оперение стрелы, странное по форме, оно выглядело словно трезубец, насаженный на тыльный конец древка. Другой охранник-араб, прикрываясь щитом, плетеного из прочных прутьев, подбежал к хозяину и указал рукой на трех всадников, появившихся на дальнем холме. Герей-ага прицелился и выстрелил, но видимо запоздал, так как люди невредимыми скрылись за деревьями. В лесной чаще раздались крики и турецкая брань, затем прозвучал выстрел со стороны нападавших, сменившийся мужскими восклицаниями. Видимо пуля достигла своей цели.