Перстень царицы Савской - [37]

Шадрах упорно отрицал все это, в частности же то, что он столкнул язычника Хиггса с его дромадера, как утверждали свидетели, и пересел на него сам, когда его собственный верблюд повредил себе ногу.

Как бы то ни было, ложь мало помогла ему, и, посоветовавшись недолго с Дочерью Царей, один из судей объявил приговор, согласно которому Шадраха приговаривали к смертной казни как предателя. Все его имущество конфисковывалось в казну, а его жена, дети и домашние должны были стать общественными рабами, то есть мужчины должны были служить в войске, а женщины — там, куда их назначат.

Многих из числа тех, которые вместе с Шадрахом предали нас, тоже лишили их имущества и приговорили служить в солдатах — местное наказание, к тому же из самых тяжких.

Тут среди самих осужденных и их друзей и родственников поднялся плач, которым закончился этот замечательный суд. Я вкратце рассказал про него, оттого что он проливает кое-какой свет на общественную жизнь Абати. Хорошенькая страна, в которой преступников не сажают в тюрьму, а отдают в солдаты, и где ни в чем не повинные женщины оказываются вдруг рабынями судей или их добрых друзей!

Когда приговор был объявлен и Шадраха, молившего о пощаде и пытавшегося обнять наши ноги, увели, все собравшиеся, чтобы присутствовать на суде и повидать нас, чужестранцев-язычников, разошлись. Членов Малого Совета Македы (назовем его так) вызвали по именам и предложили им приступить к исполнению своих обязанностей. Когда они все собрались, нам троим предложили приблизиться и сесть вместе с членами Совета.

Наступило молчание, и, зная заранее, как я должен поступить, я приблизился и положил перстень Царицы Савской на подушку, которую держал один из ее придворных.

Он подал перстень Македе.

— Дочь Царей, — сказал я, — прими обратно этот древний знак твоего доверия ко мне. Знай, что с его помощью я убедил моего брата, которого взяли в плен Фэнги, — ученейшего человека во всем, что касается старины, — предпринять его путешествие, а с ним вместе и капитана Орма, который стоит перед тобой, и его слугу, воина.

Она взяла кольцо в руки, осмотрела его и показала нескольким священнослужителям, которые подтвердили его подлинность.

— Хотя я и отдала его с сомнением и страхом, священный перстень сослужил мне хорошую службу, — сказала она, — и я благодарю тебя, врач, за то, что ты в целости вернул его моему народу и мне.

Потом она снова надела его на палец, с которого она сняла его, отдавая его мне много месяцев тому назад. Первая часть церемонии закончилась. Теперь один из придворных крикнул:

— Вальда Нагаста говорит! И все повторили за ним:

— Вальда Нагаста говорит! — И замолчали.

Обращаясь к нам, Македа говорила своим нежным и приятным голосом.

— Чужестранцы с Запада, — сказала она, — выслушайте меня. Вам известны наши отношения с Фэнгами — вы знаете, что они окружают нас и мечтают о том, чтобы нас уничтожить. Я вызвала вас сюда, чтобы с вашей помощью уничтожить древний идол Фэнгов. Они говорят, что, если их идола разрушат, они покинут эту страну, потому что таково древнее прорицание.

— Прости меня, о Дочь Царей, — прервал ее Орм, — но ты, верно, забыла, что не так давно Барунг, султан Фэнгов, сказал, что даже в этом случае его народ останется здесь, чтобы отомстить за своего бога, Хармака. Он сказал также, что из всех Абати он оставит в живых только тебя одну.

Когда он произнес эти зловещие слова, все присутствующие задрожали и зашептались, но Македа только пожала плечами.

— Я только передала вам древнее пророчество, — ответила она. — Если этот злой дух Хармак погибнет, Фэнги, я так думаю, последуют за ним. Иначе зачем бы они стали приносить жертвы богу Землетрясения, которого они почитают злым богом, чьего прихода надо страшиться? И когда около пяти столетий тому назад землетрясение разрушило часть потайного подземного города в горах, который я вскоре покажу вам, зачем бежали они из Мура и поселились на равнине, чтобы, по их словам, защитить своего бога?

— Не знаю, — ответил Оливер. — Если бы здесь был наш брат, которого Фэнги взяли в плен, он, быть может, сказал бы нам это, оттого что он многое знает о верованиях идолопоклоннических диких народов.

— Увы! О сын Орма, — сказала она, — по вине этого предателя, которого мы только что присудили к смерти, его нет с нами. Но, быть может, даже он не смог бы объяснить нам это. Во всяком случае, в это прорицание Фэнги веруют уже много лет, и поэтому мы, Абати, хотим разрушить идола Фэнгов, в жертву которому столькие из нас были принесены, будучи отданы на растерзание священным львам. Теперь я спрашиваю вас, — и она поклонилась к Орму, — сделаете вы это для меня?

— Скажи им про награду, племянница, — грубо вмешался Джошуа, увидев, что мы колеблемся, — я слышал, что язычники с Запада очень алчные люди и готовы на все ради золота, которое мы презираем.

— Спросите его, капитан, — воскликнул Квик, — презирают ли они также землю, оттого что вчера вечером я сам видел, как один из них едва не перерезал другому горло из-за клочка земли размером с собачью конуру.

Орм с удовольствием задал этот вопрос Джошуа, которого он очень не любил, и часть членов Совета, не принадлежавших к партии принца, заулыбалась или даже стала громко смеяться, а серебряные украшения на платье Македы начали покачиваться, как будто бы и она тоже начала смеяться под своим покрывалом. Тем не менее она сочла неблагоразумным дать Джошуа ответить Орму (если он мог ответить ему), но ответила за него сама и сказала: