Перстень Борджиа - [14]

Оправившись от шока, Натали начала лихорадочно искать выход. Тысяча двести фунтов! Невообразимая сумма! На ее банковском счете чуть больше двухсот. Но представить, что Из уедет в Ирландию? Невозможно…

Выскользнула из постели, накинула халат. Джексон заметил перемену в выражении ее лица, спокойно лежал, ожидая. Его тоже несколько смущала названная сумма – не перебор ли? – но Бурнетт велел обчистить ее до последнего пенса. Вдруг у нее нет таких денег?

Натали прошлась по комнате, присела на краешек кровати, заглянула ему в глаза.

– Из… если я раздобуду эти деньги, ты останешься?

– Разумеется. Но где их взять? Нечего и говорить об этом.

– Я попытаюсь. Сколько времени в твоем распоряжении?

– Беспредметный разговор. – Джексон лег на спину, взглянул в потолок. – Я должен уехать… Завтра.

– Сколько времени в твоем распоряжении?

– Дней десять… не больше.

– Если я достану эти деньги, ты сможешь жить у меня?

Ну и гусыня. Джексон вздохнул.

– Хочешь, чтобы я перебрался к тебе?

– Очень…

– Благодарю. Я подыщу работу, и мы сможем жить вместе. Но… денег-то нет.

– Я постараюсь все устроить. – Натали сбросила халат, нырнула в постель. – Обними меня, Из.

Джексон спал, Натали думала о том, где достать деньги. Обращаться к Шалику? Глупо. Оставался только Чарльз Бурнетт, директор Национального банка Наталя.

Натали знала о шпионаже в большом бизнесе и сразу разобралась, куда клонит Бурнетт, предлагая помощь. Поначалу мисс Норман с презрением отнеслась к неуклюжим попыткам подкупа, но теперь боязнь потерять Иза делала ее менее щепетильной.

Она твердо решила встретиться с Бурнеттом.

Утром, поднявшись в номер Шалика, Натали быстро разложила почту и, сняв трубку, позвонила в Национальный банк Наталя: ее никто не мог услышать – в это время Шерборн брил Шалика и помогал тому одеться.

Джексон уже сообщил Бурнетту о ночном разговоре, поэтому Натали сразу соединили с директором банка.

– Разумеется, мисс Норман. – Банкир, не перебивая, выслушал Натали. – С радостью встречусь с вами. Какое время вас устроит?

– В вашем кабинете в четверть второго.

– Жду вас.

Когда Натали вошла в кабинет, Бурнетт встретил ее как добрый дядюшка. Секретарь Шалика вкратце изложила просьбу.

– Тысяча фунтов – большая сумма, – заметил Бурнетт, разглядывая ногти. – Но… не выходящая за пределы наших возможностей, – пристально посмотрел на Натали. – Вы – умная женщина, поэтому будем говорить начистоту. Вам нужны деньги, мне – сведения о деятельности Шалика, имеющие отношение к мистеру Каленбергу из Наталя.

Натали замерла. В последние дни по обрывкам разговоров между Шаликом и Шерборном, по записям на столе Шалика секретарь поняла, что готовится операция с неким Максом Каленбергом. Минуту назад это имя ровным счетом ничего для нее не значило.

Деловую переписку Шалика вел Шерборн. Натали лишь договаривалась о встречах с клиентами, устраивала ленчи и обеды, выступала в роли хозяйки на приемах босса.

– Боюсь, я не смогу помочь. – В ее голосе слышалось негодование. – Я не принимаю участия в деловой жизни мистера Шалика, мне известно лишь, что с недавних пор в разговорах неоднократно упоминалось имя Каленберга.

Бурнетт улыбнулся.

– Мисс Норман, от вас потребуются сущие пустяки. Позвольте мне объяснить…

Через двадцать минут Натали получила пластиковый мешочек с миниатюрным диктофоном, шестью кассетами и высокочувствительным микрофоном.

– Содержание записей, мисс Норман, – пояснил на прощание Бурнетт, – естественно, повлияет на полученную вами сумму. При условии, что вы сообщите мне важные сведения, я могу гарантировать тысячу фунтов…

Через восемь дней Бурнетт сидел в квартире Натали.

– Милая мисс Норман, к чему такая спешка?

Три дня микрофон Бурнетта подслушивал все разговоры в кабинете Шалика.

Уже неделю Джексон жил у Натали. Мисс Норман обещала альфонсу деньги, а он согласился любить Натали.

– Есть сведения, касающиеся мистера Каленберга. Вы хотели их услышать, – нервно ответила Натали.

Бурнетт положил ногу на ногу.

– Отлично, послушаем.

– Шалик готовит кражу перстня Чезаре Борджа. Перстнем владеет Каленберг. У меня на трех кассетах записаны детали операции.

– Перстень Борджа? – удивился Бурнетт. – Поздравляю, мисс Норман. Включите диктофон.

Натали покачала головой.

– Сначала тысяча фунтов, лучше десятифунтовыми банкнотами.

Улыбка застыла на лице банкира.

– Мисс Норман, так дело не пойдет. Вдруг кассеты пустые? Я должен их прослушать… Вы же умная женщина.

Натали вставила в диктофон первую кассету, нажала клавишу. Три минуты Бурнетт слушал разговор Шалика с Гэрри Эдвардсом. После слов «…подробности узнаете вечером» женский палец нажал «стоп».

– О мистере Каленберге не сказано ни слова, – протестовал Бурнетт.

– Остальное – когда принесете деньги.

Бурнетт понял, что спорить бесполезно, поднялся, напомнив себе, что тысяча фунтов для Макса Каленберга равнозначна пенни для премьер-министра.

Через два часа, забыв о поездке за город, Бурнетт вернулся в квартиру Натали. Прослушав пленки, он понял, что получил их практически даром.

– Чудесно, мисс Норман, – улыбнулся банкир. – Просто чудесно. Вы, несомненно, заработали эти деньги. И в дальнейшем переданная информация будет щедро оплачена.