Перст судьбы - [2]

Перед глазами всплыл большой портрет с изображенной на ней темноволосой девушкой. Та с легкой усмешкой смотрела с полотна. И было что-то необычное в этом взгляде. Он казался слишком… реалистичным, живым… “Британская национальная галерея. И этот портрет. Я подошла к нему… Теперь мне кажется, что та девушка звала меня… Как дико звучит! Бр-р-р…”

К ней подошла Сара с чашкой травяного чая. Она выжидающе стояла над незнакомкой, пока та отпивала.

— Фу, я, конечно, редко пью чай, но мне кажется, у него должен быть не такой горький вкус, — поморщилась Кэтрин. — Что это? Ромашка?

Женщина села в кресло напротив.

— Ромашка и чертополох.

— Как-то не очень съедобно, уж просите. Так значит, я в Салеме, в самый разгар охоты на ведьм? И ваш муж считает, что я одна из них.

— Нет, теперь уже не считает, — покачала головой Сара.

— Почему?

— Потому что ведьмы ненавидят чертополох.

— Ооо… — Кэтрин повертела в руках свою кружку. — Значит, проверяли меня?

— Прости, для собственной безопасности. Но я сразу поняла, что ты не одна из них. Ты другая, хоть и выглядишь очень странно. Как тебя зовут? Откуда ты? Как оказалась здесь?

Девушка замялась. Если это все же сон, конечно, не страшно сказать правду. А если нет? В любом случае, вряд ли опасений бы поубавились, если бы она сказала, что ее затянул портрет и перенес на триста с лишним лет назад. Если предположить, конечно, что все происходящее правда.

— Меня зовут Кэтрин Моро… ммм… Я из Манхэттена, — Кэтрин очень понадеялась, что великие умы еще не успели ее открыть в семнадцатом веке. — Там все одеваются в нечто похожее. Я плохо еще помню, что именно случилось… но, кажется, на нашу деревню напали. Помню корабли, крики и огонь. А дальше очнулась уже здесь, — она бросила взгляд на Сару, проверяя, поверила та ей или нет. Женщина сочувствующе улыбнулась. Видимо, купилась.

— Да, пираты. Это вторая проблема нашего времени. Пираты и ведьмы, вот наши страхи и опасения.

“Разве в Салеме были пираты?” — Кэтрин мысленно пустилась в дебри остаточного образования. — “Черт, нужно было лучше учить историю. Ладно, разберемся уже по факту”. — Она посмотрела на свою собеседницу.

— У вас, случайно нет ненужного наряда? Я бы хотела немного осмотреться и узнать поближе город.

Девушка пробыла в их доме пять дней. Каждое утро, просыпаясь, она лежала по несколько минут с закрытыми глазами, прислушиваясь к звукам. И каждый раз топот копыт и конское ржание обрушивали все надежды, что уж на этот раз она точно проснулась в родной квартирке на окраине Манхэттена. Всего несколько дней, но господи, как же она соскучилась по гулу машин!

Какой-то бесконечный и долгий сон. Хотя сон ли это? Кэтрин в первый же день испробовала все возможные методы: щипала себя, колола пальцы иглой, даже ошпарила руку о разгоряченную печь, заработав ожог. Увы. Либо ученые лгали, что во сне не чувствуется боли, либо это слишком уж реалистичное сновидение. Потому что боль самая что ни на есть настоящей. Слишком реалистично. Настолько, что пробирало до мурашек.

Была еще одна вещь, которую та никак не могла связать с происходящим. Последнее воспоминание — галерея. И скажите, как она могла заснуть и очутиться здесь? В автобусе на обратном пути до отеля? Нет. Ведь последнее, что она отчетливо помнила — картина с женщиной. Столько не состыковывающихся между собой вещей, мозаика никак не сходилась. И вывод напрашивался сам собой…

Неужели, правда? Неужели она действительно перенеслась во времени? Такое возможно? А если да и все это происходит на самом деле? А почему нет? Столько книг, фильмов, сериалов, документальных программ сделано на тему паранормальных явлений. Почему это в действительности не имеет право на жизнь?

Как бы то ни было, Кэтрин пришла к выводу, что чем бы не оказалось это ее путешествие: правдой или изощренными играми разума, нужно плыть по течению и пользоваться возможностью. Если это сон — замечательно. Только бы проснувшись не забыть его. А вот если явь… хм…

Так что девушка решила немного пожить жизнью салемской пуританки, приняв на правду происходящее. И чем больше Кэтрин во все это втягивалась, тем сильнее ей это… нравилось. Сон оказался со вкусом.

Ее благодетели оказались хорошими и добрыми людьми. Как потом узналось, у Сары и Теодора была дочь восемнадцати лет. Она жила со своим мужем в центре города, том самом, что простирался за кирпичной стеной, а родителей навещала лишь пару-тройку раз в месяц. Там по ее мнению и была самая жизнь, а не здесь, на окраине, среди фермеров и рабочих. Девушка явно хотела выбраться из бедняков поближе к роскоши, и, судя по всему, ей это удалось.

Кэтрин видела ее лишь раз, но успела сделать неутешительное заключение, что, несмотря на время, века, эпохи — подростки остаются подростками везде. Только их желания, только их мнение и равнодушное отношение к родным. Со стороны во всяком случае казалось, что Лара, так звали ее, попросту брезговала и стыдилась родителей, что как-то не делало девушке особой чести.

Но чего не могла не признать Кэтрин, за стенами воистину начинался иной мир. Количество кирпичных двух-трех и даже четырех этажных домов преобладало над приземистыми. Магазины, увеселительные заведения, трактиры, аптеки, библиотека. Высокий шпиль церкви виднелся за деревьями. Царила оживленность. Везде ходили, общались и смеялись люди. Цветочные магазины и редкие клумбы придавали серым оттенкам праздный вид.