Перст Божий - [44]

Дон Мануэль де Линарес сидел у себя в кабинете, подписывая ордера и депеши, которые ему передавал дон Кристобаль Паломбо. Вдруг послышался шум лошадей, въезжавших во двор дворца.

— Что это? — спросил он у дона Кристобаля, кладя на стол недочитанную депешу.

— Не знаю, пойду осведомлюсь, если хотите!

— Пожалуйста; меня что-то беспокоит приезд этих всадников!

Дон Кристобаль встал и вышел. Он был в отсутствии не более пяти минут; все это время дон Мануэль не отрывал устремленного на дверь взгляда.

— Ну, — спросил он, лишь только тот показался, — кто это?

— Удивительно, дорогой дон Мануэль, как верны ваши предчувствия!

— А что?

— Я готов держать пари на тысячу, что вы не отгадаете, кто именно хочет непременно видеть вас.

— Я не расположен отгадывать загадки, — резко сказал дон Мануэль. — Потрудитесь объяснить, кто это; верно, враг?

— Да, и один из самых опасных.

— Его имя?

— Дон Торрибио де Ньеблас.

— Дон Торрибио, здесь! — вскричал в изумлении губернатор.

Дон Мануэль заходил в волнении по своему кабинету.

— Что ему нужно от меня? — спросил он, вдруг остановившись.

— Я спрашивал у него, но он ответил мне, что лично все передаст вам. Сказать ему, что вы согласны принять его?

— Нет! — вскрикнул он, — мне нужно сначала узнать его намерения.

— Я тоже так думаю.

— С другой стороны, дон Торрибио де Ньеблас — дворянин, и я обязан ему; отказ может оскорбить его; лучше принять.

— Так я скажу ему?..

— Что я к его услугам; когда он войдет, я вас попрошу удалиться.

— Вы решаетесь остаться один с этим человеком?

— Отчего же нет? Ведь он уже два раза спас мне жизнь! Не с целью же убийства он явился сюда?! К тому же, этот человек в высшей степени благороден; я ничего не имею лично против него; ну, идите же!

Дон Кристобаль вышел с поклоном. Вскоре затем доложили:

— Сеньор дон Торрибио де Ньеблас.

— Просите! — сказал дон Мануэль. Дон Торрибио показался. Дон Мануэль встал, сделал несколько шагов ему навстречу с самым любезным видом и улыбкой на губах.

— Друг или недруг, очень рад вас видеть, сеньор дон Торрибио де Ньеблас!

Молодой человек поклонился и сел в кресло, которое ему подкатил служитель.

Дон Торрибио был в богатом и элегантном мексиканском костюме, который очень шел ему.

Он подождал, пока привратник вышел, затем, вежливо обратившись к дону Мануэлю, начал:

— Сеньор дон Мануэль де Линарес, вы встретили меня словами: «друг или недруг, очень рад вам». Не скажите ли вы мне откровенно, что вы этим хотели сказать?

— С удовольствием, кабальеро! Эти слова означают, что несмотря на некоторые недоразумения, возникшие между нами, я чувствую к вам искреннюю симпатию и что, каковы бы ни были мотивы вашего визита, все-таки я рад вам и счастлив видеть вас.

— Благодарю вас за такое дружеское объяснение, сеньор! Я в восторге и теперь могу надеяться, что все, что у вас в сердце имеется дурного против меня, изгладится. Я же лично, сознаюсь, до сих пор не могу понять той ненависти, которую вы выказывали мне. Но, считая вас за врага, я готов говорить с вами почти как с другом.

— У меня связаны прекрасные воспоминания с вашей личностью, дон Торрибио, ради которых я не могу быть вашим врагом. Постараюсь доказать вам это на деле, когда к тому представится случай. Теперь же прошу вас объяснить мне настоящую цель вашего визита; надеюсь, что вы явились ко мне не для того, чтобы доставить мне удовольствие видеть вас, хотя мне это и очень приятно.

— Действительно, дон Мануэль, мой визит имеет другую, серьезную причину: я послан к вам моим другом, доном Порфирио Сандосом.

— Что ему угодно от меня? — спросил дон Мануэль, насторожившись.

— Дон Порфирио, сеньор, поздравляет вас с ловкостью, которую вы обнаружили в пронунсиаменто, чтобы занять место, принадлежащее ему.

— А-а! Дон Порфирио поздравляет меня?

— Совершенно искренне, сеньор, — спокойно ответил дон Торрибио, — ему было решительно все равно, быть или не быть губернатором Соноры: вы знаете, что дон Порфирио не честолюбив.

— Зачем же он тогда хлопотал об этом губернаторстве?

— Это по другим соображениям, сеньор.

— Могу я узнать, по каким именно?

— Я нарочно приехал к вам, сеньор, чтобы сообщить их вам.

— Как вы любезны, сеньор, примите заранее всю мою благодарность!

Оба человека вежливо раскланялись, как два дуэлянта перед выстрелами.

— Пожалуйста, соблаговолите!

— Сию минуту я буду иметь честь объяснить вам, сеньор!

— Отлично, кабальеро, я слушаю вас!

— По известным причинам, о которых я не стану теперь распространяться, сеньор дон Порфирио Сандос преследует двадцать лет какую-то ему одному известную цель с необыкновенным упорством, свойственным лишь его расе; затем, он решил во что бы то ни стало уничтожить страшный союз бандитов, которые разоряют Мексику; я должен сказать вам правду, сеньор, что усердно помогаю ему в этом деле.

— Как вы называете этот союз?

— О! Он очень известен, к сожалению: это союз платеадос.

— Вы с доном Порфирио затеяли трудную вещь, сеньор! Все мексиканские власти старались о том же, и все напрасно; и вы нечего не добьетесь.

— Вы думаете? — спросил дон Торрибио насмешливо.

— Убежден!

— На чем же вы основываете такую уверенность?