Персей и Саманта - [6]

— Сейчас принесу молоток и резец.

Сэм складывала инструменты в крошечный бельевой шкафчик рядом с ванной комнатой. Начиная со второго курса она хранила там разнообразные красители и краски, замешенные на акриловой смоле. Пришлось потрудиться, чтобы найти то, что было нужно, и в конце концов она вывалила все на пол.

Когда Сэм с инструментами вернулась в гостиную и положила их на карточный стол, то обнаружила, что Костопулос уселся на ручку дивана и изучает последнюю созданную ею скатерть, а в левой руке сжимает деревянную скалку, всю в зазубринах, которую она использовала для чего угодно, кроме приготовления пищи.

В первый раз с момента их встречи Сэм заметила веселые искорки в глубине его черных глаз.

— Полагаю, вы это держите на случай незваных гостей.

Сэм удивленно заморгала — она и не думала использовать свою скалку как оружие.

— Какая чудесная мысль!

Ее непосредственность, должно быть, позабавила Костопулоса, потому что его губы чуть-чуть дернулись. Видимо, это означает улыбку, решила Сэм.

— Вообще-то, я использовала ее, когда работала над коллажем.

Ровным тоном он проговорил:

— Продолжайте.

— Вы хотите, чтобы я объяснила?

— Да, мисс Телфорд. Не могу припомнить, когда меня так развлекал другой человек.

Его комментарий можно было истолковать по-разному, но только не как комплимент.

— Если вам действительно интересно, я сейчас продемонстрирую.

Не глядя на Костопулоса, она взяла у него скалку, затем оторвала уголок газеты, лежавшей на полу.

Саманта остро чувствовала его крупное тело рядом со своим, когда комкала бумагу в ладони, затем убрала стакан и несколько столовых приборов со своего крошечного рабочего стола, чтобы освободить место для работы. Положив маленький комок в центр, она начала придавливать его скалкой. Прижала его с одной стороны, потом с другой.

— Надо это делать примерно десять раз, чтобы добиться желаемого мятого эффекта. Я так сделала с клочком бумаги в коллаже, чтобы он напоминал лицо старика. Затем я развернула бумагу и побрызгала лаком для волос. После того как клочок высох, я сложила его в виде чашечки в ладони, придав ему нужную форму. Затем закрутила конец вниз и с помощью клея для обоев поместила обработанную бумагу в коллаж.

Костопулос неопределенно хмыкнул. Глаза Саманты метнулись к холсту, подпертому стойками.

— Лак усилил цветовую гамму, но еще важнее, чтобы общее впечатление убеждало зрителя, что коллаж сделан из самого прозрачного английского фарфора. — После незначительной паузы она добавила: — По крайней мере, предполагалось, что он создаст этот эффект.

— Не волнуйтесь, вы достигли своей цели. Даже гораздо большего, — последовал таинственный комментарий.

Взгляд Костопулоса не отрывался от ее лица, из-за чего она вся затрепетала, а по коже побежали мурашки.

Боковым зрением Сэм видела, как он подошел к ее единственному складному стулу и принялся изучать вытканные ею собственноручно образцы ткани.

Саманта осторожно поместила край резца у основания окна на коллаже и начала стучать по ручке молотком. Стол затрясся, холст заскользил, и острый конец резца вонзился в ее ладонь. Она вскрикнула, а на коллаж закапала кровь.

Сэм и представления не имела, что человек способен двигаться так быстро. Молниеносным движением Костопулос вытащил из кармана белоснежный носовой платок и схватил ее руку.

— Рана слишком глубока. Придется наложить швы и сделать противостолбнячный укол.

— Со мной все в порядке, — прошептала Сэм. Почему-то вид крови всегда приводил ее в полуобморочное состояние. Она с трудом подавила желание прислониться к Костопулосу и позаимствовать хотя бы малую часть его силы. — У меня нет медицинской страховки, и я не могу позволить себе визит к врачу.

— Вы думаете, я позволил бы вам платить? Ведь все случилось именно из-за меня. Мы едем к моему доктору.

— Но мой коллаж! Нужно очистить его от крови.

Как только она это сказала, Костопулос выпустил ее руку и отнес коллаж в раковину, чтобы смочить холодной водой запачканный фрагмент. Через несколько секунд коллаж снова выглядел как новый. Ловким движением Костопулос закрепил его на столе.

— Хорошо, что вы обрызгали коллаж защитным закрепителем. Иначе вода пропитала бы бумагу и погубила ваш шедевр. Теперь, когда одной заботой стало меньше, мы можем ехать.

Услышав из его уст комплимент, хотя и высказанный вскользь, она почувствовала такую теплоту, что последовала за ним не протестуя.

В машине установилась странная тишина. Костопулос, казалось, ушел в себя, а Сэм совсем не хотелось нарушать молчание. События последних нескольких часов потрясли ее.

За считанные минуты Костопулос довез ее до частной клиники.

Конечно, регистраторша узнала его с первого взгляда, и, хотя в приемной находились еще несколько пациентов, одного его слова оказалось достаточно, чтобы Сэм тут же проводили в кабинет.

Очевидно, доктор Страйк был соотечественником ее спутника. В ту же секунду, как Костопулос вошел, врач широко улыбнулся.

— Персей! — обратился он к Костопулосу, и они заговорили по-гречески, как давние друзья.

Сэм сидела на кушетке, ошеломленная услышанным. Образ бога Аида мгновенно испарился, зато вспомнился любимый рассказ из греческой мифологии.